Наконец, в величайшем романе модерна она выведена и под своим собственным и под вымышленным именем Берма. Сара Бернар — одна из самых характерных фигур фона-времени — главного героя Марселя Пруста. Невозможно понять это время, не приняв во внимание и стильные плакаты художника А. Мухи, вертикальные полотнища, изображающие актрису в ролях Лорензаччо и Жисмонды, не вспомнив журналы мод, где ее платья, ее драгоценности, ее косметика определяли приоритеты сезона.
Теперь, после краткого знакомства с биографией актрисы, вернемся к мемуарам. Внимательный читатель заметит, как исподволь, упорно автор внушает мысль о случайности своего жизненного выбора. О театре юная Сара ничего не знала, ее впечатления сводились к одному-двум спектаклям, идею поступления в Консерваторию подсказал граф Морни, барьер экзамена был преодолен незаметно без усилий. И дальше Сара ни разу не обнаруживает каких-либо следов и отметин честолюбия профессиональной зависти, сомнений и отчаяния начинающей актрисы Биографы давно уже сомневаются в этом безупречном хладнокровии. Факты ее жизни истолкованы совсем иначе и пустые годы между уходами и переходами из театра в театр и бесконечные выходки, и поездка в Испанию. Слезы пролитые когда-то в детстве на «Британике» в Комеди Франсез необъяснимая грусть, которую вызывал в ней театр при первых встречах, возможно, были голосом ее единственной страсти голосом ее таланта в предчувствии тех страданий, которые она испытала (не признаваясь в этом читателю). Вторая премия в Консерватории уязвила ее больше, чем она показала это себе и другим. Скандалы были следствием не только дурного характера, но и сомнений, которым подвергался ее талант в начале шестидесятых годов. Ни в Комеди Франсез, ни в Одеоне никто не решился бы тогда определенно сказать об ее одаренности. Известность приходила к ней медленно, может быть, слишком медленно для нетерпения ее страсти. Был момент, когда она собиралась вообще оставить сцену (о нем в мемуарах ни звука; Муне-Сюлли в своих мемуарах о подобном переломе пишет). Он связан с той стороной ее жизни, о которой Сара ничего не сообщает, — иначе пришлось бы мемуары назвать «Моя тройная жизнь» Так же, как оставляет в тени некоторые обстоятельства своего пути в искусство.
Граф Морни, советуя отдать юную, достаточно привлекательную девушку в театр, следовал известному жизненному рецепту благополучия: из актрис можно было попасть в разряд дорогих содержанок (каковыми были ее мать и тетка), а в лучшем случае удачно выйти замуж. Никто не беспокоился о способностях, поскольку все решали связи. И Сара эту накатанную дорогу не обошла.