Дежавю без криминала
«Мне сорок лет. Позади одни руины. Да что там руины, за моей спиной сплошная атомная помойка. Как не крути, жизнь не сложилась. Ничего у меня нет, ни семьи, ни карьеры. А впереди светит скудная пенсия да одинокая старость…» Примерно с такими мыслями я распахнула дверь кабинета. Валера Петров – мой верный товарищ и напарник в одном лице – в угрюмом одиночестве коротал остаток трудного оперативного дня. Это только в сериалах показывают, какая у оперов романтически насыщенная и безумно увлекательная жизнь, а в действительности все обстоит совершенно иначе, сплошная рутина на фоне однообразно-серых будней. Кражи, грабежи, разбои, убийства давно превратились для нас в монотонную череду чрезвычайных происшествий. Будь они неладны, эти чрезвычайные происшествия. Если между ними случаются долгие перерывы, что бывает крайне редко, всегда кажется, что скоро случится что-нибудь и впрямь страшное и небывалое. Какая-нибудь сверхвселенская бойня с богиней Иштар во главе.
Пусть уж лучше все идет своим чередом, постоянно и без перерывов, а то безделье тоску нагоняет. Видимо, по этой причине Петров сегодня затосковал, не может без работы, бедный. «Нам хлеба не надо, работы давай!» – его любимый слоган. Рабская психология, что и говорить. «Одержимый холопским недугом» даже не поздоровался со мной, а мог бы кивнуть в знак приветствия. Я все-таки дама, хоть и с пистолетом.
Я скосила глаза на стол, как раз в то место, куда несчастный и угрюмый Петров, подперев рукой щеку, грустно таращился. Ну конечно, напарник с упорством семинариста изучал утреннюю сводку.
– Где болталась? – не поднимая головы, поинтересовался Валера. «Здороваться не собирается, – мысленно констатировала я, – главное, не повестись на грубость. Все мужчины, в сущности, хамы». Мы вместе уже полгода, для оперативника средней руки полгода – это целая жизнь, для нас работа давно стала выше брака. На этой грустной ноте я укрылась в своем девичьем закутке.
– Валерик, отчего такое уныние? – крикнула я, предварительно включив чайник. Ради покоя в доме буду делать вид, что ничего не случилось.
– У тебя на территории труп, а ты где-то болтаешься, – буркнул Валера и затих.
– Я не болтаюсь, я летаю, – крикнула я из своего укрытия.
– На помеле?
– Угу, я его в дежурке оставила, чтобы тебя не расстраивать… – Я деланно засмеялась, чтобы разрядить обстановку, и, плеснув кипяток в чашку, добавила: – А что за труп-то? Лежалый, наверное?
– Не лежалый, а женский, а тебе какой нужен? Мужской, что ли? – не унимался Петров.
Вполне симпатичный парень, добродушный, отзывчивый, надежный, но его окончательно и бесповоротно заел быт. Неработающая жена, двое детишек, дачный участок шесть соток – все это хозяйство Валера содержит на скромную оперативную зарплату. Содержать сложно, жена и дети постоянно просят кушать, а дача непрерывно требует дополнительных вливаний в виде досок и цемента. Характер моего напарника претерпевает изменения в прямой зависимости от денежных поступлений. В день получки он просто прелесть, а дальше его благодушное настроение заметно портится, причем с каждым днем все сильней, все заметней. «До получки еще два дня, он же меня заживо съест! А еще говорят, что в органах нет дискриминации, как же нет, людоедство сплошное». Поморщившись, я решила внести ясность:
– Мне лично никакой не нужен: ни мужской, ни женский, у меня и так полно работы. Вон все ноги сносила, а толку нет, день прошел вхолостую. Никакого кэпэдэ.
Определенно, отвратительное Валерино настроение передается воздушно-капельным путем.
– Кэпэдэ-кэпэдэ, – раздраженно передразнил меня Петров. – Только что шеф заходил, про тебя спрашивал, кстати, грозился навешать за отсутствие оного.
«Кэпэдэ» – проще говоря, коэффициент полезного действия, этим словом шеф обозначает плановые показатели. Есть раскрытие – есть план, нет раскрытия, далее по смыслу.
– Не злись, Валер… – вежливо перебила я обозленного напарника, – мне самой тошно. Вот пусть шеф сам займется женским трупом. Раз у меня полное наличие всякого отсутствия кэпэдэ.