Кстати, именно там, на Шанзелизе, меня ждал третий культурный шок – по тротуару ехал паренек на зелёном мотороллере со встроенным в него пылесосом. Он выискивал глазом свежие, дневные, мусоринки (утром ведь уже прошлись уборщики) и засасывал их в свой агрегат. В результате, там даже среди дня нельзя было найти на асфальте следов неугомонной жизнедеятельности многолюдной парижской толпы, которая, как и другие людские массы, имеет обыкновение мусорить. Такова натура человека, но убирают за ним грязь далеко не везде, и, чем больше остаётся всякой дряни на улице, тем больше он норовит накидать мимо урны. Вот в наши дни можно легко поскользнуться о помутневшие от солнца и дождей осколки зеленоватого бутылочного стекла на лестнице, ведущей на Монмартр, или наткнуться на кучи мусорных пакетов, ждущих своего мусоровоза на улице в центре Парижа.
Однажды майским днём 2011 года шли мы по узенькой улочке Латинского Квартала, не шли, а плыли в кучке таких же, как мы туристов, в основном японо-китайского происхождения. По обеим сторонам ресторанчики, кафе с открытыми террасами, сувенирные магазины и повсюду иностранные гости города. Нарядный открыточный мир. Выйдя к очередному живописному перекрёсточку, мы почти упёрлись в баррикаду из чёрных мусорных мешков, вываленных прямо пред ясны очи так рвавшихся посмотреть столицу Франции путешественников со всего мира. Аккуратно упакованные отбросы человеческой деятельности чередовались с картонными коробками, бумажками, прочей дрянью и практически перегораживали ещё более сузившуюся улицу, возвышаясь почти до второго этажа. Впечатлительные японки хором охнули – настолько неожиданно выросла эта гора среди милых и симпатичных улочек.
На туристической улочке Латинского квартала. Париж, май 2011
Проницательный читатель, наверное, поправит меня, ну как же, наверное, бастовали коммунальные службы! А вот и нет, ни про какие забастовки мы не слышали, видимо, просто сократили количество дней вывоза мусора. Подобное, например, произошло в маленьком городке, где я жил в девяностые годы. Социалисты, пришедшие к власти, выполнили одно из своих предвыборных обещаний – ввели 35-часовую рабочую неделю. В итоге, мусор перестали забирать по праздничным дням, а его и так вывозили-то только по понедельникам и четвергам (всё же вывозили, в России в частном секторе по отношению к бытовым отходам до сих пор зачастую справедлива знаменитая фразочка о спасении утопающих – деле самих утопающих). Тогда же, в 98-м году, мы стали копить пузатые чёрные мешки целую неделю, если «мусорный» день попадал на праздник. Хорошо, в отличие от обитателей латинского квартала, у нас имелся подвал с толстыми стенами, куда и помещались пластиковые пакеты с бесплатной функцией «ароматизатора» воздуха. Зато в 1988-м году по Елисейским Полям ездили специальные мотороллеры! Хотя, возможно, то был эксперимент, больше я их никогда не видел, но не так часто и бывал там в последующем.
Париж и такие разные парижане
Вообще-то Елисейские Поля или просто Поля, как их называют живущие в Париже наши соотечественники, ничего особенного из себя не представляют. Просто необычно широкая для Парижа улица, изобилующая шикарными магазинами и дорогими ресторанами. В окру́ге немало фешенебельных отелей, в них останавливаются знаменитости. Побывать там хоть раз надо. Великолепна перспектива с Триумфальной Аркой и её современной сестрой – огромным, сияющим на солнце офисным комплексом в виде буквы «П» – Большой Аркой Ла Дефанс. Причём второе сооружение построено практически параллельно первому – практически, потому что полностью запараллелить не позволил грунт. Но лично для меня в этом городе есть гораздо более привлекательные места, тот же Латинский квартал, например, только если, конечно, без куч мусора. Хотя, на мой взгляд, особой архитектурной привлекательности в Париже мало. Город застроен незамысловатыми зданиями восемнадцатого, особенно девятнадцатого – начала двадцатого веков, среди которых то тут, то там встречаются «вставные челюсти» из стандартного стекла и бетона 50–80-х годов XX века. И, если в полностью перестроенных районах снесённых промзон на северо-востоке города, утыканных и вовсе только такими «памятниками архитектуры», претензий к подобному строительству нет, то посреди старых домов стеклобетон напоминает нам о том, что Париж тоже город контрастов. Правда, к счастью, в XX веке Париж рос за пределами периферийных бульваров, т. е. вне границ города XIX столетия.
И всё же сравнение с Петербургом по части архитектуры, наверное, будет не в пользу Парижа. Жак Ширак назвал Петербург самым красивым городом мира. Насчёт мира не знаю, но по отношению к Парижу соглашусь. Старая часть Питера выигрывает и по разнообразию стилей, и по количеству богатых дворцов и особняков. Слабая сторона питерской архитектуры – штукатурка, которая всегда норовит отвалиться (хорошо, если не на голову) и оголить кусок здания. Париж – город камня, его штукатурить не надо, только время от времени чистить от нагара выхлопных газов и прочей грязи, что в Париже, судя по всему, делают. А вот в Берлине, например, в самом центре можно встретить совершенно почерневшие от времени каменные здания, памятники истории и культуры по совместительству. Что ж, немцы, благодаря своей «канцлерин» – щедрая нация, они деньги тратят на мигрантов, чего не скажешь о более прижимистых французах. Эти всё на себя любимых, может, потому и фасады в Париже чище, чем в Берлине. Но проигрывает Питеру Париж ещё и в части строгости законодательства в области застройки исторических кварталов. Во Франции можно купить старинное здание, довести его до аварийного состояния, а потом на вполне законных основаниях снести и воздвигнуть новый офисный/торговый центр или дорогой жилой дом. Похоже, что отсутствует, в нашем понимании, во всяком случае, и понятие зоны исторической архитектурной застройки. Как уже было сказано выше, новые высокие билдинги легко встраивается в старые кварталы, только небоскрёбы ещё не начали строить направо и налево, хотя прецеденты есть.