Легко выбрался из западни с Философским Камнем, всячески отрицая своё участие, затем играючи избежал встречи с Василиском на поле боя…
В общем, она уверилась, что мальчик, вероятно, не просто мальчик, а может и вовсе не мальчик.
Но наблюдать продолжила – привычка-с.
Весь спокойный третий курс она наблюдала за судорожными движениями Дамблдора, в то время, как Поттер выглядел странно удовлетворённым. Она лишь позже заинтересовалась этим, а когда узнала, расхохоталась в голос – сдаёт дедуля, об освобождении несправедливо осуждённого Сириуса Блэка можно было прочитать в любом Магическом Издании.
Прослывший вконец спятившим Дамблдор терял свои связи с такой пугающей скоростью, что это было даже забавно. Он не сразу замечал ни целенаправленные статьи, ни чужие взгляды да перешёптывания, слишком уж понадеявшись на славу победителя Тёмного Лорда Гриндевальда.
Несомненно, Альбус-и-далее-по-списку-Дамблдор был магом сильным и умным, был умелым политиком и мастерским шахматистом-манипулятором, но слишком уж уверенным в собственных силах.
Алекс не знала, делал ли он это всё действительно ради “Всеобщего Блага”, но тот факт, что директор продумал даже собственную смерть, заставляло невольно задуматься.
Когда Поттера выбрал кубок, она не особо удивилась. Но когда тот выдал такую необычайно забавную отповедь, что Алекса выпала в осадок. И поняла, почему её так сильно тянет к юноше, как к чему-то знакомому. Поняла, почему настолько была уверена, что именно он её “задание”, хотя и не знала этого наверняка.
Певерелл.
Она помнила сказку о трёх братьев, и в связи с её личным знакомством с Серой Госпожой, особых сомнений не было – это явно правда.
А потом был подслушанный разговор, чисто случайно она услышала то, как Дамблдор разговаривает с кем-то, а позже и вовсе приказывает подменить жабросли “щенка Поттера” на отравленные. Некто явно мужского пола с готовностью соглашается. Они ещё потом говорят, но она принимает решение уйти от греха подальше. Потому как она хоть и была всю жизнь здесь достаточно незаметной, парадоксально, даже можно сказать – Алекс была уверена, что это проделки Госпожи, но была благодарна за подобную помощь – но попадись она им чисто по случайности, мало ли, те бы вряд ли особо разбирались, что “юная мисс” делает после отбоя вне пределов гостиной своего факультета.
А потом она додумалась столкнуться с Певереллом-Поттером и рассказать всё как на духу. Вот только смелости не хватило. Она жалко пыталась спародировать Трелони, надеясь, что тот не будет особо разбираться в её личности и природе её сведений, а просто будет иметь этот факт в виду.
Не вышло.
Она все руки искусала, пытаясь не закричать от разочарования напополам с волнением, когда Поттер под прицелом чужих взглядов съел дурацкие жабросли.
И облегчённо вздохнула, когда юноша вынырнул из воды. Пускай и гораздо позже положенного, но он опять умудрился спасти двоих – Драко Малфоя, своего лучшего друга, и сестру Флер, Габриэль Делакур.
А то, что Поттер умудрился найти её и раскрыть инкогнито… Она совсем-совсем не удивилась, всё же она была в форме своего факультета, да и в целом выглядела, как его ровесница. Сложно ли найти определённую девушку среди четверокурсниц Когтеврана, коих всего шесть человек? Даже если взять больший разброс, например, семь пятикурсниц и ещё четырёх третьекурсниц… Всё равно не больно-то и много, чтобы обнаружить кого-то, чью внешность ты знаешь.
Приглашение на бал в таком вот полусерьёзном тоне она приняла с некой благодарностью и изрядной долей веселья.
Потому как это всё-таки было довольно забавно.
***
Гарольд с улыбкой смотрел на своих друзей и новую знакомую.
Малфой, приревновавший Гермиону сначала к нему самому – и с чего только взял? – а потом и к Виктору Краму, который взял в моду ошиваться в библиотеке около Когтевранке, психанул и всё-таки пригласил Грейнджер на Бал, наплевав на возможные слухи или гнев отца. Люциус может и был в душе против, но выбор Наследника одобрил, чай чуть ли не лучшая ученица Хогвартса. В конце-концов, это всего лишь Рождественский Бал, не страшно.
Поттер шкодливо усмехнулся. Всего лишь, как же. Он давно заметил, что Драко привязался к Гермионе, их часто можно было заметить вместе после того, как девушка влилась в их компанию как результат происшествия с Троллем, особенно, когда самого Певерелла рядом не была по причине его увлечения очередным экспериментом. Когтевранка и Слизеринец часто переругивались, совершенно беззлобно, спорили до хрипа над книгами, вели неспешные беседы, будто “взрослые”. Смеялись над шутками, по доброму потешались друг над другом. Это бы напоминало дружбу, но чем дальше шло время, тем больше Гарри замечал во взглядах младшего Малфоя нежность по отношению к девушке и те нотки, что явно сигнализировали о зарождающейся симпатии, а то и влюблённости. Это уж точно нельзя спутать с дружбой и братскими чувствами, которые ощущал сам Певерелл, для которого Грейнджер из старшей сестры перебазировалась в младшую сестрёнку, которую нужно постоянно опекать и поддерживать. Гарри постарался стать ей опорой, такой, какой она сама выступала для него в его прошлой жизни.
Так что вряд ли эта блондинисто-шатеночная парочка всего лишь временна, тем более, что Грейнджер тоже отвечала Драко явно симпатией.
Так что теперь Слизеринец и Когтевранка с явным удовольствием танцевали неподалёку от их стола.
Сбоку от их парочки примостились Невилл и Луна, танцующие какой-то диковинный танец, явно не классический, смотрящийся странно, но удивительно подходящий под льющуюся отовсюду медленную мелодию.
Вот уж кто точно равнодушен и к слухам, и к сплетням. И кому уж точно всё равно на сомнения. Невилл с таким трепетом относился к малышке Луне, что порой и у окружающих создавалось впечатление, что девушка чуть ли не хрустальная. Экзотичное поведение, порой слишком уж необычное, как для остальных, пространные рассуждения и неожиданные слова… Кто-то до сих пор шёпотом называет Полумну “Полоумной”, опасаясь, как бы не получить по шее за такие слова. Потому что Поттер сразу показал, что терпеть насмешки и обиды своих друзей не намерен, и “юные хулиганы, недостойные вежливого отношения” получат по заслугам. Иногда и банально маггловским способом. А кто-то и на проклятье сложно снимаемое, не опасное, но крайне неприятное нарвётся. Да и сам Невилл из рохли превращается в подобие скалы, когда дело касается маленькой Когтевранки. Впрочем, сейчас Пуффендуец мало походил на “рохлю”. Это скорее была более уверенная и более младшая версия того Невилла, что Гарри запомнил по Битве за Хогвартс. В юноше сейчас не было той стали, что он приобрёл за седьмой учебный год, когда в школе навели свои садистские порядки Пожиратели Смерти, но и некий стержень уже существовал.
Кстати о них.
Юный Повелитель Смерти посмотрел на Северуса Снейпа, и декан, поймав его взгляд, незаметно приподнял свой кубок. Мужчина может порой и сравнивал его с отцом в негативном контексте к неудовольствию их обоих, но всё это время был молчаливой поддержкой для Поттера. Если бы Гарри не был взрослой, полностью – хоть и странно – сформировавшейся личностью, то он бы возможно назвал бы его Наставникам или даже ощущал какие-либо родственные чувства, потому что во многом декан вёл себя так, как вёл бы себя строгий, но любящий своё чадо родитель. А так, Снейп для него был скорее другом, да, и партнёром по экспериментам. Что-что, а экспериментировать Поттер любил, да и для многих его поделок, будь то артефакты или химеры, зелья были нужны, а юноша ну никак зельеваром не был. Хотя он и наловчился более-менее варить необходимые для деятельности составы, но качество подобных отваров было лишь допустимым и нормальным, что потом приходилось магически нивелировать в процессе создания магических вещей и тваринок. Так что Певерелл планировал предложить декану сотрудничество по окончанию Хогвартса, тот и так часто жаловался на безмозглых детей и нежелание здесь преподавать. Единственное, что его держало в школе – это обеты, данные Дамблдору, крестник и да, Поттер. Если с первым Гарри помог ему разобраться ещё в самом начале, то дождаться пока Гарольд и Драко выпустятся придётся.