Мальчик “все такой же, каким был раньше.” Он ничего не делает, не хочет купаться, и единственное отличие, которое она видит в нем сейчас, — это то, что он больше не играет с фекалиями и не является злобным. Он, кажется, все играет с вещами и становится все хуже и хуже в школе, так что директор Covington предложил, хотя он и учится в 8-м классе, перевести его в группу для умственно отсталых или вообще убрать из школы.
Мистер Далли не принимает этого благосклонно и, похоже, верит, что физическое наказание заставит мальчика исправиться. [Он] довольно суров с мальчиком, говоря, что, если потребуется, высечет его до смерти.
Миссис Далли сыта по горло этой ситуацией и планирует разойтись, если Говард не будет удален из семьи. Она говорит, что ее муж теряет свое здоровье и чувство меры, но все же не признает, что есть какая-то причина выгнать Говарда.
Напряжение между ними должно было быть ужасным. Лу хотела, чтобы меня выселили из дома, и угрожала уйти из брака, если я не уйду. Мой отец все еще настаивал, что может заставить меня вести себя с помощью физического наказания. Фримен писал, что я проводил много времени в своей комнате, пытаясь держаться подальше от своего отца. Я думаю, я так и делал. Я помню эти избиения.
Я помню, как Лу взорвалась на меня только однажды. Она рассердилась на меня из-за чего-то. Мы стояли на кухне. Внезапно она начала кричать на меня. “Вот почему мы сделали тебе операцию! И ты все равно не ведешь себя нормально! Иди в свою комнату!”
К февралю ситуация стала невозможной для всех. Мой отец был измотан. Теперь мне было шесть футов роста, и я был почти таким же большим, как мой отец, согласно файлам Фримена. Несмотря на то что мой отец “применил палку” ко мне несколько раз, Фримен написал: “наказания не оказали долговременного эффекта, кроме того, чтобы нанести Говарду несколько ран”.
Мои размеры, кажется, произвели большее впечатление, чем мой возраст. Фримен записал в своих заметках о встрече с моими родителями, на которой они решили, что настало время для меня переехать в свой собственный дом.
В присутствии Говарда и г-на Далли я сказал, что Говард должен покинуть свой дом, и что он “достаточно взрослый и уродливый”, чтобы обустроиться в своей собственной комнате с денежным пособием, на которое он должен будет как-то обойтись. Он больше не может оставаться дома, его нужно отвергнуть семьей, чтобы Миссис Далли могла оставаться дома с другими мальчиками. Если Говард не сможет справиться, ему придется пойти в учреждение.
Дата в записи указана как 2 февраля 1963 года. Возможно, в чьем-то представлении я действительно был достаточно взрослым и уродливым. Но мне было всего 14 лет. У меня были проблемы в школе. Фримен написал, что я получил оценку “отлично” по правописанию, но “неуд” по чтению и что, казалось бы, я не мог реализовать себя. Я ничего не вносил в семью и даже неправильно купался. Но их решение заключалось в том, чтобы я переехал и получил свою комнату, начал заботиться о себе, как взрослый.
Фримен не знал о некоторых событиях, происходивших дома и в школе. Все пошло к худшему.
В сентябре 1962 года я вернулся в Ковингтон. Там было много учителей, которых я не любил, и особенно я не любил мистера Проктора, учителя граждановедения. Так что однажды я разработал маленькое оружие и выстрелил в него — используя резиновую ленту и скрепку. Я бросил оружие в пустую парту рядом со своей, которую никто не использовал, чтобы Проктор не знал, кто это сделал.
Он все равно знал. Он не видел, как я это сделал. Он не нашел оружие на моей парте. Но он знал. Наверное, у нас уже была подобная история. Так что он начал искать свидетелей и брать показания. Он провел судебный процесс прямо там, в классе. Никто не хотел свидетельствовать против меня, но по окончании суда Проктор все равно признал меня виновным. Он повел меня в кабинет директора и рассказал ему, что я сделал. Меня отстранили до следующего понедельника. Мне сказали забрать свои вещи из класса и отправиться домой.
Ну, я не мог вернуться домой. Я не мог столкнуться с Лу. Она убила бы меня за отстранение. Я знал, что мой отец скоро узнает о моем отстранении сегодня. Но это не было причиной, чтобы вернуться домой раньше и быть наказанным Лу сейчас.
Тогда у меня была подруга по имени Лори. Мы говорили и держались за руки. Я чувствовал себя безопасно с ней. Она жила недалеко от Хиллвью Элементари, которая находится недалеко от Ковингтона. Так что я убедил ее дать мне ключ от ее дома. Она жила одна со своей мамой, и ее мама работала днем, поэтому дом был пустой. Я мог там зависнуть, пока не закончатся уроки. Лори сказала мне просто быть очень осторожным и “ничего не трогать”. Если ее мама узнает, что я остаюсь там во время учебного времени, она попадет в неприятности.