Вовчик приступил к очередной истории, но Светка довольно жёстко наступила ему на ногу.
- Ой! С ума сошла! - дёрнулся Вовчик.
- Хватит трепаться, кушать подано, - сказала Светка, сверкнув зелёными глазами.
На столе красовался классический набор - бутылка водки, хлеб, колбаса, плавленый сырок "Дружба", пакет томатного сока и неоткрытая пока банка кильки в томатном соусе.
Вовчик довольно улыбнулся и потёр руки:
- У меня сегодня боевой настрой.
- С чего бы это? - презрительно улыбнулась Светка.
- Предлагаю тост, - сказал Вовчик, откровенно игнорируя вопрос. - Егор, разлей.
- У тебя лучше получится, - ответил Лялин.
- Зазнался, социолог? - усмехнулся Вовчик.
Он быстро разлил водку в одноразовые стаканчики. Лялину очень хотелось, чтобы Алла отказалась пить, но этого не произошло. Все четверо подняли стаканчики.
- Выпьем за ПЗД, - произнёс Вовчик свой коронный тост, - то есть, за присутствующих здесь дам, за их чисто русскую красоту. Мужчины пьют стоя!
Свою порцию Лялин выпил, не дождавшись окончания спича. Посему вставать ему было бессмысленно, и, к тому же, он был поражён бестактностью Вовчика с призывом вставать. Светка после слов о чисто русской красоте закашлялась. Вовчик несколько раз ударил её по спине и ласково поинтересовался:
- Нормулёк?
- Мне нужно выйти, - сказала Светка.
Вовчик демонстративно отвернулся. Светка положила руку ему на плечо.
- Не хочешь меня проводить?
- Одна не справишься? - зло улыбнулся Вовчик.
Глаза Светки полыхнули гневом собаки Баскервиль. Она схватила любовника за шею и силой заставила подняться. Вовчик едва не выронил стаканчик. Подталкиваемый взашей Светкой, Вовчик поплыл в сторону двери. При этом его мотало, как вёсельную лодку, привязанную к кораблю.
- Без нас не пейте, мы скоро! - только и успел сказать Вовчик.
Часть 9. Павшая
Оставшись один на один с Аллой, Лялин почувствовал себя скованно, что случалось с ним постоянно при общении с понравившейся ему девушкой.
- Вовчик - классный парень, не правда ли? - выдавил из себя Лялин.
Алла пожала красивыми плечами. Она смотрела в рот Лялину точно так же, как минуту назад смотрела в рот Вовчику. Настолько это возбуждало Вовчика, насколько мешало Лялину.
- Вам здесь нравится? - спросил он и, испугавшись, что вопрос может показаться дурацким, смущённо добавил. - Хотя, что здесь может нравиться.
Ответом было всё тоже молчаливое пожатие плечами.
- Архив - есть сердце нашего института, - повторил Лялин слова Блидмана и ни с того ни с сего бухнул. - Через год я буду кандидатом наук, ещё через год - доктором.
Алла продолжала безмолвствовать, что заставило Лялина усомниться в её способности говорить. Он решил, что она немая.
Последовавшее за этим молчание, очевидно, мучительное для одного Лялина, продолжалось до самого возвращения любовников.
Не понятно, что Светка сделала с Вовчиком, но только его трудно было узнать: ссутулившись до появления реального горба, пряча потухшие глаза, он уселся на приличном расстоянии. Лялин настолько был потрясён произошедшими изменениями с Вовчиком, что не сразу заметил в его руках гитару.
- Откуда инструмент? - упавшим голосом спросил Лялин.
- Сосед одолжил. Классный мужик, кстати, как и я - газовик.
Светка, очевидно, не до конца удовлетворённая победой над любовником, грязно пошутила насчёт того, что "сосед только потому газовик, что ночью..." и так далее.
- Ты это что, неужто на гитаре собираешься лабать? - поинтересовался Лялин у друга.
- А фигли ж, - весело ответил Вовчик и провёл рукой по струнам, и пообещал. - Спокуха, сейчас всё настрою.
Лялин многозначительно посмотрел на Светку. Та беспомощно развела руками - ничего, мол, поделать не могу, словно не понимала, что предстоящая демонстрация новой грани его таланта - есть не что иное, как продолжение "подбивания клиньев" к её подруге. Светкино равнодушие было необъяснимо ещё и потому, что кто-кто, а она знала, что гитара в руках её любовника - это катастрофа!
В своё время, Вовчик имел несчастье окончить музыкальную школу по классу фортепьяно. Молодость его была целиком отдана музыке. В зрелые годы Вовчик увлёкся джазом. Он посещал вечерние клубы, выступал сольно и даже подрабатывал в ресторанах. Под давлением своей сестры Татьяны он поступил на экономический факультет Плехановского института. Постепенно музыка стала занимать в его жизни всё меньше и меньше места, пока уже в "Газпроме" окончательно не отодвинулась на второй план. Однако мечта стать музыкантом никогда не покидала его.
Вовчик не упускал случая прилюдно помузицировать.
Все, и даже специалисты, единодушно признавали за Вовчиком, с одной стороны - изумительное владение техникой игры, серьёзную выучку, а с другой, - говорили, что его музыке чего-то не хватает, но что именно никто объяснить не мог или не хотел.
По мнению Лялина, музыке Вовчика не хватало сердечной теплоты и искренности, а по сути - таланта. Слушать его было скучно и даже активно неприятно. При игре друга у Лялина, например, разве что не проявлялся рвотный рефлекс, а так всегда появлялось желание встать и выйти вон.
Вовчик же, не замечая мучений своих слушателей, мог играть до бесконечности. Остановить его было невозможно. Тот, кто осмеливался сказать правду, становился ему врагом на всю жизнь. Зная это, Лялин молчал.
- Итак, господа, инструмент настроен, что прикажете исполнить? - спросил Вовчик.
- Может, сегодня обойдёмся без музыки? Вдруг соседи услышат? - сказал Лялин.
- Ерунда, мы тихонько. Алла, что... - игриво начал Вовчик, но тут же осекся. - Светик! Светулька, радость моя, что тебе исполнить? Ну?
- Мне всё равно, - ответила Светка.
- Тогда "Айсберг" - из репертуара Аллы Пугачёвой.
Пел Вовчик ещё хуже, чем играл: страшно фальшивил и, в конце концов, отложил инструмент.
- Чего-то сегодня не идёт, - шмыгнул он носом. - Давайте просто, без всякой дипломатии, напьёмся, а там видно будет.
Выпив ещё и ещё, Вовчик принялся иронизировать по поводу новой работы Лялина: дескать, после того, как тот стал социологом, с ним нужно держать ухо, так как по долгу службы он должен всё фиксировать и кое-куда сообщать. Глупее выдумать нельзя, Лялин обиделся.
- Не смешно, - мрачно произнёс Лялин. - Лучше бы ты пел.
- Хватит петь и пить тоже! - решительно сказала Светка. - Мне ещё дочку из продлёнки забирать. Так что быстро укладываемся и по домам.
* * *
На скорую руку мужчины соорудили из пачек с анкетами разделительную стенку. Получилось два довольно уютных гнёздышка: одно - для Вовчика и Светки, другое - для Лялина и Аллы.
Не прошло и пяти секунд, как за импровизированной стенкой послышались эротические всхлипы Вовчика и стенания Светки. Кроме того, Лялина отвлекал торчащий кончик Светкиного сапога, методически бившего в нижнюю пачку перегородки. Тем временем, без лишних слов, просто и буднично Алла разделась догола и легла, раздвинув ноги. Обескураженный этим, Лялин суетливо скинул свитер, брюки, ботинки, и, оставшись в трусах, пристроился рядом с девушкой. С близкого расстояния он обнаружил, что кожа Аллы была покрыта каким-то серым маслянистым налётом и источала тонкий запах жжёной резины. Лялин пожалел об отсутствии контрацептива.
- Ну?! - требовательно произнесла Алла.
То, что девушка заговорила - было хорошо, но желания обладать ею это не восстановило.
Лялин занёс над Аллой руку и, не зная, куда её пристроить, держал на весу. Алла продолжала лежать ровно и отстранённо, как статуя, равнодушно уставившись в потолок. Для первого прикосновения Лялин выбрал плечо. Он дотронулся и тотчас отдёрнул руку. Тело девушки оказалось мраморно холодным. "Как мёртвая!" - пронеслось у Лялина в голове.