- Да что опять случилось? – вошла Анфиса Сергеевна, - ваши вопли, наверное, на побережье слышны, - а вслед за ней Нуцико.
- Идиот! – прохрипел Макс, схватившись за горло, у него на губах появилась кровь.
- Макс, что с тобой? – в ужасе вскричала Анфиса Сергеевна, всплеснув руками.
- Точно, идиот! – вскрикнула я, - Дима, он же не употребляет таких вещей вообще!
- Ну, переборщил малость, - пожал плечами тот, быстро достал из холодильника кувшин с молоком, налил в стакан и протянул Максу.
- Пей скорее, легче станет, - а сам достал мобильный.
Макс залпом проглотил молоко, и, пытаясь отдышаться, судорожно хватал ртом воздух.
- Ну, ты как? – посмотрел на него Дима с мобильным в руках, - жив? Или врачей вызывать?
- Кажется, ничего, - выдохнул Макс, стирая кровь с подбородка, - знаешь, дружище, ты у меня когда-нибудь допрыгаешься, - и он стал глотать молоко прямо из кувшина.
- Что хоть это такое? – Иван Николаевич нацепил на вилочку сущую каплю, судя по всему, перца, понюхал, а потом крайне осторожно поднёс к губам.
- Иван Николаевич, я бы не советовал, - тут же отреагировал Дима, - это смесь перцев. Кайенский, хабанеро, боннет, два вида карри, с острым имбирём и куркумой, а ещё кардамон и тьма такого, о чём вы даже никогда не слышали.
- Жуть! – высказался тот, но предостережениям не внял.
Отправил небольшую толику в рот, разжевал, округлил глаза, а потом его лицо стало подозрительно наливаться краснотой.
- Дим, у нас молоко ещё есть? – вздохнула я, предварительно закатив глаза, - а то ведь сейчас дурно человеку станет.
- Есть, - кивнул он, улыбаясь, - и молоко, и сливки. Можешь и ты за компанию эксперимент поставить.
- Да нет, я воздержусь, - ухмыльнулась я, - потом лучше твоего блюда отведаю. Да и мне этой приправы больше надо, чтобы прийти в экстаз. Я любительница острых блюд.
- Я помню, как ты три буритто в мексиканском ресторанчике в Сан-Франциско умяла, как нечего делать, - ухмыльнулся Дима, облокотившись ладонями о стол.
- Да, наверное, хозяин заведения запомнил меня на всю оставшуюся жизнь, - засмеялась я, - такое не забывается!
- Между прочим, острое вредно для здоровья! – воскликнул Макс, но несколько сдавленно, - такой ожог можно получить! – и задумался, явно над своими ощущениями.
- Ты как? – вздохнула я, - жив? Или уже не очень?
- Пожалуй, уже не очень, - пробормотал он, и, увидев, как Димина рука потянулась к мобильному, покачал головой, - но тратить деньги на местные больницы не намерен! Тут такую сумму сдерут, что мало не покажется!
- Макс, не дури, - нахмурилась я, - так нельзя! А вдруг что серьёзное? У тебя же кровь пошла!
- А, ты решил, что не мешало бы Еве второй раз стать вдовой, - ухмыльнулся Дима, сложив руки на груди, - чтобы, по закону троичного случая, избавиться и от меня, когда я стану её мужем!
- Слушай, отцепись, - простонал Макс, - мне и без твоих подколов фигово.
Он поморщился, помял пальцами чуть выше живота. То место, где, примерно, располагается желудок.
- Всё, хватит! – решительно воскликнула я, - звони! – кивнула я Диме, - пусть его отвозят в больницу!
Макс попытался возмутиться, но Дима его уже не слушал, просто вызывал врачей, которые, приехав, тут же увезли его.
Пришлось съездить с Максом в больницу, где его обследовали, но, к счастью, он отделался лёгким испугом.
Констатировали небольшой ожог желудка и гортани, выписали лекарства, некоторые заставили принять сразу. От госпитализации Макс отказался, и мы вскоре вернулись домой.
Остаток дня я бездельничала, поедая кукурузные хлопья в сухом виде, лёжа на постели с книжкой. Очередной любовный роман из английской классики девятнадцатого века. Весьма занятное чтиво...
Проснулась я рано. В окошко светило восходящее солнце, низко повисшее над горизонтом. Я повернулась на другой бок, и, к своему вящему неудовольствию, обнаружила, что Димы рядом нет. Зевнув, я села на постели, потягиваясь и щурясь от солнечных лучей, бьющих прямо в глаза.
Я взяла шёлковый халатик, лежащий на стуле, и, надев прямо в постели, завязала пояс и опустила ноги на ковёр.
Очень непрактично со стороны Димы было поселить меня в комнате, где лежит белый ковёр! С моими способностями от этого прелестного покрытия останутся одни воспоминания!
Ещё раз сладко зевнув, я посмотрела на себя в зеркало. Волосы были в лёгком беспорядке, но это меня не портило, а, напротив, придавало мне особый шарм. Да, от отсутствия тщеславия я не умру! Фи! Что может быть хуже!
Усмехнувшись, я взяла из шкафа лёгкое платье и отправилась в ванную. Приняла лёгкий душ, и, надев шифоновое платье, вышла из ванны. Тщательно расчесала влажные волосы, сунула ноги в бежевые сабо и вышла из спальни.
Дом ещё спал. Утро было ранним. Мне было решительно нечем заняться, поэтому, включив кофеварку, я вернулась в свою спальню – за ноутбуком. Что ж... Пока народ спит, я немного попечатаю.
За последние несколько недель я стала активным пользователем. Ну, не так, чтобы таким уж ярым, но виртуальную жизнь я завела вполне-вполне. Зарегистрировалась в сетях, регулярно выхожу, но сидеть без конца в компьютере я бы не смогла...
Очень многие, в основном, молодые люди, сейчас целыми днями просиживают в сетях, но я не могу так.
Я открываю «окна», а сама занимаюсь другими делами. Печатаю, творю, занимаюсь ресторанной бухгалтерией, вообщем, не сижу без дела тупо перед экраном. И ещё я не понимаю, как можно сидеть перед компьютером в темноте.
Я не могу и пяти минут просидеть – сразу же начинают болеть глаза, а виски тугим обручем стягивает мигрень... Поэтому я всегда сижу при ярком освещении...
Гул кофеварки стих, и я, встав, взяла чашку, налила бодрящий напиток. В воздухе густым эфиром растёкся чудный запах – смесь камфорных, терпко-эвкалиптовых и кофейно-коричных ноток.
Такой, ни с чем, ни сравнимый, аромат даёт сочетание кофе с корицей и кардамоном. Я добавила капельку сливок, чуть подогретых, ложечку мёда и уселась с кружкой на стул. Хорошо.
Экран ноутбука замерцал, стал тускнеть и на тёмной заставке стал крутиться фосфоресцирующий череп. Я невольно вздрогнула. Да, в духе Димки – установить мне подобную заставочку! Сладко потянувшись, я взяла из вазочки печенюшку.
Шорох, послышавшийся из другой комнаты, заставил меня насторожиться.
- Да как вы смеете!? – услышала я голос Димы, он говорил на английском, - вы с ума сошли? Хотите, чтобы я её окончательно потерял? – молчание, - да, но вы знаете, что она сделает, когда узнает? – опять затих.
Я глотнула кофе, откусила кусочек рассыпчатого печенья, а сама жадно вслушивалась в его разговор. Он явно не знает, что говорит «при свидетелях». Иначе давно переместился бы на другое место, более уединённое.
- Верно, - продолжил он, - но я вас об одном прошу – дайте мне ей всё рассказать, - и я замерла. Печенюшку положила на стол, а сама вцепилась пальцами в столешницу.
- Она поможет, даже будет рада помочь. Я её знаю, как свои пять пальцев. Вы разводите демагогию, а я останусь крайним. Такое ощущение у меня складывается, что вы специально мне проблемы создаёте, будто это у вас развлечение такое. За все эти годы я вас ни о чём не просил, всё, что требовалось, исполнял беспрекословно, а вы мне самую малость дать не можете. Как это называется? Что? Ладно, жду.
За дверью послышалось щёлканье клавиш, лёгкие шаги, и, Дима, когда вошёл на кухню, сначала слегка растерялся.
- Давно ты здесь? – прокашлявшись, спросил он.
- Давно, - улыбнулась я, - что, что-то назревает?
- Что-то, - неопределённо ответил он, налил себе в чашку кофе, в задумчивости понюхал, а потом с интересом посмотрел на меня.
- Что такое? – рассмеялась я, хотя смешок получился натянутым.
- Что ты сюда понамешала? – спросил он, принюхиваясь, - чую корицу.