Гости ушли внутрь церкви, мы с Максом, стоя у дверей, обменялись серебряными кольцами, символ обручения, а потом шагнули под своды храма.
Мой слух уловил истошный визг тормозов, обернувшись, я увидела маменькин «Бентли», вздохнула, и мы пошли к алтарю.
Я шла, опустив голову, сдерживая рвущиеся наружу слёзы, а потом мы остановились. На некотором отдалении от алтаря.
Из врат вышел священник, он должен нас сначала обручить, а потом обвенчать. Георгий Николаевич раскрыл старую книгу, поднял руку, в которой держал шарф из плотной ткани с «золотой» набивкой...
- Ну, уж нет! – раздался резкий голос матери, сопровождающийся цокотом каблуков, - Вика, немедленно прекрати!
- Марьяна Георгиевна! – вспылил Макс, - сию минуту покиньте это помещение!
- Да пошёл ты, зятёк долбанутый! – рявкнула маменька, совая мне в руку раскрытый телефон.
- Да, - машинально ответила я.
- Вика! – воскликнул Глеб Никифорович, - девочка моя, не делай глупости! В церковь ты должна идти с моим сыном! Вы друг другу судьбой предназначены! Это будет самой большой вашей ошибкой!
Внезапно в моей голове сверкнули слова старой цыганки.
Я чуть было не совершила ошибку... Ошибку, о которой буду жалеть всю свою жизнь... Слёзы, которые я упорно сдерживала, потоком хлынули по щекам, размазывая макияж.
- Глеб Никифорович, помогите! – в отчаянии воскликнула я, - я не выслушала его, не дала ему объяснить! Мне сегодня всё объяснил другой человек! Но Дима с Трейси... – с губ сорвался стон...
- Вика, быстро езжай в Москву! – воскликнул Глеб Никифорович, - я проведу тебя на их помолвку! Но тебе нужен парик и вечернее платье.
- Лечу, - выпалила я, захлопнула телефон, и, сняв с пальца серебряное кольцо, протянула его Максу, прошептав, - прости.
- Нет! – воскликнул он, - я тебе не отпущу! – и схватил за запястье. Мои пальцы разжались, кольцо упало на каменный пол, сопровождаемое громким стуком.
- Убери свои клешни! – взвилась маменька, замахнулась сумочкой и огрела ею Макса по голове.
Макс повалился на небольшие ступеньки у алтаря, смахнув постамент с Библией. Старинный манускрипт с глухим стуком упал на пол, а Георгий Николаевич едва успел подхватить племянника.
- В церкви всё-таки находитесь, - укоризненно сказал он моей матери.
- В этом богохульстве вините своего драгоценного племянничка, - процедила она, потом осенила себя крёстным знамением, а потом протянула мне кредитку и ключи от машины.
Я кивнула и бросилась на улицу.
«Бентли» мигнула фарами, я с трудом забралась в приплюснутую машину в пышном платье, и, резко стартовав, помчалась в Москву, и как можно быстрее.
В Москве я была около девяти часов, позвонил Глеб Никифорович, он заметно нервничал.
- Ну, ты где? – спросил он.
- Уже в Москве, - доложила я, - только заеду в магазин. Я в свадебном платье.
- Давай бегом, - воскликнул он, и отключился.
Я затормозила около ближайшего универмага, сорвала с волос фату, выскочила из машины и бросилась внутрь здания.
В холле магазина сняла туфли, и, перепрыгивая через ступеньки, вбежала в первый попавшийся отдел. Девушки при виде такого явления в свадебном платье слегка оторопели.
- Мне нужно вечернее платье, туфли и парик, - выпалила я, - срочно.
- Да, конечно, - защебетали они, одна сняла чёрное платье, я схватила его. Девушка ловко расстегнула мне молнию.
В примерочной я сняла свадебный наряд, натянула платье, девушки сунули мне чёрные «лодочки» на шпильках, принесли белый парик...
Я расплатилась и опрометью бросилась к выходу...
- Девушка, вы платье забыли, - крикнули мне вслед девушки, одна сунула мне в руки туфли и белое платье, и я помчалась на улицу.
С трудом запихнув свадебное платье на заднее сиденье, я помчалась на Тверскую, где уже ждал меня Глеб Никифорович.
- Наконец-то, - воскликнул он, - идём.
Видимо, Дима дал им чёткие указания, поскольку охранники внимательно присматривались ко всем тёмненьким девушкам, а на мою «белую» голову никто и не взглянул.
Мы прошли в зал, где уже было полно народа, и стали оглядываться. Димы нигде не было видно.
- Ещё не вышли, наверное, - прошептал Глеб Никифорович, оглядываясь по сторонам, и тут я увидела Диму.
Он действительно вышел из боковой двери, в шикарном смокинге, а рядом с ним вышагивала белокурая моделька в пышном платье цвета беж, вся усыпанная бриллиантами.
Наверняка из Димкиной коллекции!
Я сорвала с головы парик, сунув его в руки Диминому отцу, а сама пошла прямо к Диме. Он меня пока не видел.
Зато увидела Трейси. Её глаза округлились, и она, резко развернувшись, потянула Диму назад, явно намереваясь увести его из зала. Но я не из тех, кто пасует перед обстоятельствами.
И изменила ракурс своего направления.
Добежать до них я не успею, а там перехватят охранники, поэтому я схватила микрофон, лежащий на стуле, влезла на стол с закусками и крикнула:
- Дима! Я тебя люблю!
Да, эффект был, что надо. Разом стихла музыка, все замерли, Дима тоже, впрочем, этого я и добивалась.
- Уберите её отсюда! – завизжала Трейси, в мою сторону двинулись охранники, и я, решив стоять до конца, метнула в них блюдо с какой-то рыбой.
Одного сбило с ног этим подносом, второй поскользнулся на рыбе, а в третьего я кинула бутылку с шампанским, которая, конечно же, взорвалась, окатив присутствующих.
Диму дождь из шампанского и мои метательные способности явно отрезвили, он, словно вышел из ступора, и быстрыми шагами бросился ко мне.
- Какого чёрта? – заорал он, - что ты тут делаешь? Кто тебя пустил?
- Сама прошла! – рявкнула я, - Дима, выслушай меня!
- Выслушать тебя? – взвился он, - что я должен услышать? Зачем ты пришла! Мало у меня крови попила? Ведьма, вампирша, манипуляторша! Стерва! Ты же обвенчалась с Максом! Чего тебе ещё надо?
- Я не венчалась с Максом... – начала я, но он не дал мне договорить.
- Ты всегда поступаешь так, как надо тебе! – орал он, - а, для чего ты сейчас сюда явилась, вообще за гранью моего понимания!
- Дима! – гаркнула я в микрофон, - я не венчалась с Максом! Я тебя люблю!
Вот тут он услышал. Смотрел на меня, как баран на новые ворота, растерянно и непонимающе.
- Что ты сказала? – переспросил он, шрам на его лице слегка дёрнулся.
- Я жить без тебя не могу, - воскликнула я, - и я оставила Макса у алтаря. Это было бы главной ошибкой в моей жизни.
- А как же... – он запнулся, - наши разногласия?
- Их больше нет, - я покачала головой, - мне всё объяснили.
- Объяснили? – опешил он.
- Да, - кивнула я, глядя в его гипнотические глаза.
- Ева! – выдохнул он, шагнул на стул и очутился рядом со мной на столе. Я обвила его руками, боясь, что, если отпущу, он исчезнет. Но он не исчез. Крепко обнял и стал целовать, а у меня душа была готова вырваться.
- Ты моя любимая стерва! – прошептал он.
Стянул с себя мокрый пиджак, кинул на пол, подхватил меня на руки и спустился со стола.
- Ты не можешь так просто взять и уйти! – закричала Трейси.
- Милая, отдай драгоценности моему отцу, - сказал Дима и быстрым шагом, со мной на руках, покинул зал.
Он поставил меня на ноги на улице, обнял, а потом прошептал:
- Кто ж тебя просветил?
- Марк, - еле слышно ответила я.
- Надо же, - пробормотал он, - хотя, чему я удивляюсь? – и над нами разнёсся оглушающий раскат грома, - первая июньская гроза. Боишься?
- Никогда не боялась, - слабо улыбнулась я, прижимаясь к нему.
С небес хлынул стремительный поток, ледяной, резкий и обжигающий кожу, но мы не двинулись с места.
Наша любовь была той самой стихией, пронзительной и непредсказуемой, наверное, Дима чувствует тоже самое. Потому и не уводит меня в укрытие. Мы в плену нашего счастья, а всё остальное тщётно и ненужно.
Конец.