- А что? Крысы? – бухой солидный Семёныч сидел на кожаном диване, держа в руке налитую до краёв чарку пива.
- Хуже, - я уже не смог выдержать и встал, направившись к лысому бугаю. – Часы на стол, - я видел, как он их спёр.
- Ты чо, паря? – холёный на рожу, и ржёт блестящими от жира красными щеками.
- На стол! - тырить у человека, который сам пригласил тебя в дом, это уже полный зашквар.
- Ты на проблемы нарываешься?
А я давно был зол, рыжая девка драконила тем, что заставляла думать, как к ней подобраться и как довести до слёз и полной беззащитности, чтобы умоляла, захлёбывалась в просьбах, чтобы только я исчез из её жизни. Казалось, задача легче простого. Ошибся.
Не хочешь по-хорошему, значит будет по-моему! Кулак впечатался в масляную харю, захрустевшая как отлично прожаренная чипса. Адреналин брызнул в глаза, в кулаках кочегарила печь, быстро мчавшегося поезда, который никому не остановить. Холёный вырубился после третьей серии ударов, я не был удовлетворён столь быстрой победе. Вытащив из кармана золотые часы, увидел кольцо зевак, собравшихся около нас.
- Держи, - протянул часы хозяину. – Позаботься о своём окружении, им сейчас с тобой весело, но они же тебя первого скинут в логово гиен.
На этой вечеринке мне больше было нечего ловить.
Позвонил Вероне. Сначала сказала, что спит, если бы хотела спать, не ответила бы. Она реально думает, что я такой же тупой, как и те, кого она обрабатывает? Не нравятся мне эти замашки, намекающие, что у неё особые планы на мой счёт. Хер знает что она хочет. Да и куда мне до серьёзных отношений? Мне сейчас своё дело поднимать надо. Автомастерскую такую забахаю, которой нигде нет в ближайшей округе. Своё дело, разнообразие баб без всяких обязательств, и тем более семейного гнезда. Не готов я к такому дерьму. Может лет в тридцать, в сорок созрею, но точно не ближайшие десять лет. Кутить, безбожно кутить и гнуть свою линию.
***
- Тебя ничто не останавливает… Мне так нравится это в тебе, - Верона влажная и уставшая лежит на моем плече, вычерчивая круги около моего соска. Меня почему-то начинает раздражать это действие.
Верона сексуальная, слов нет, в постели высший пилотаж. Но мне нравится с ней трахаться, и только. Может она начинается задумываться о сильном плече, потому что ей двадцать пять? Хрен пойми что происходит в головах баб, может и наступает та черта, когда и дом, и гребаный палисадник вырисовывается в сознании.
- О чём ты думаешь?
- Ни о чём.
Разве я о чём-то думаю? Так, ерунда, не стоящая огласки и тем более обсуждения.
- Выглядишь задумчивым.
- А ты о чём думаешь?
- О многом, - Верона перестала вырезать ногтем мой сосок, оставив наконец-то его в покое.
- О чём именно?
- Хотелось бы другой жизни. Чтоб изначально была другой, а не вот всё то, что пришлось пережить…
- Сейчас разве плохо?
- Нет… Но если бы я родилась в нормальной обстановке, где есть отец и мать, которые любят меня, то всё бы обстояло совсем иначе. Сейчас меня устраивает, а хотелось бы иначе. Ощущение, будто наполовину живёшь. У тебя нет такого чувства?
- Нет, - я живу на всю катушку.
- По тебе и видно. Но знаешь, так будет продолжаться не всегда. Все люди, когда-то чувствуют эту странную пустоту в груди, которую, кажется ничем не заткнуть.
- Ты стала много думать.
- Взрослею. Раньше жила одним днём, крутилась, вертелась, а теперь поняла, что впереди-то ещё столько всего, надо думать как устойчиво удержаться на ногах.
- Тебе реально надо замуж.
- Ничего ты не понимаешь, хоть и делаешь вид, будто знаешь больше моего.
С этим Верона отвернулась. Да всё я прекрасно понимаю, просто я не тот, кто даст ей то, что она хочет. Но она почему-то хочет сделать по-своему, что ж, вот ей мой ответ на это: я не подхожу. И после подобных разговоров, чувствую себя выжатым. Не так, что она высосала из меня все соки и на утро просыпаюсь бодряком с желанием встретиться с ней снова, повторить бурную ночь, что-нибудь выдумав экстремальное. Верона любит эксперименты. Нет, она как дементор, забирает, но не наполняет, из-за чего меня посещает только одна мысль - пора с Вероной обрубать канаты. Пусть строит замужнюю жизнь. На этом наши дорожки расходятся. Возможно она и права, ведь я правда не понимаю её. И это не то не понимаю, когда вообще не сечёшь в чём сыр-бор. Я секу, только у меня нет желания разрулить всю эту заваруху.
Теперь Верона подселила и мне ту глухую тишину, завывшая где-то в груди. Вспомнил Семёныча, сколько бабок поднял в своё время, а бухает с каждым алкашом с улицы, который обворовывает его, а тот даже этого не замечает, думая, что в кругу друзей, типа надёжно, не о чем переживать. Они веселятся и он весел.