Молчу.
Что мне сделать: оставаться здесь же или поплыть к берегу и поспешно скрыться в доме?
- Какие мы гордые.
- Ты следишь за мной?
- Ещё чего. Пришёл искупаться, а тут ты своими прелестями мелькаешь, - Демид выпрямляется во весь рост, ещё раз затягивается и тушит окурок.
Я машинально накрыла рукой в районе грудей. Надо плыть к берегу.
- Я всё уже видел, у тебя там нечего прятать, - издевается. Стягивает футболку, откидывая её на пирс. На рельефном загорелом теле несколько татуировок, но в основном по бокам. Строчками каких-то надписей. На округлом сильном плече тоже татуировка, та самая, но Демид стоял так, что я её опять не рассмотрела. Его палец, почесывая, провел над поясом шорт в стиле бермудов.
Он собирается плавать? Я ухожу, я срочно ухожу отсюда!
Начинаю грести руками, слышу смех с пирса, объятый густой зеленью леса. Снова фрагменты прошлого вечера, моё унижение, моя беспомощность, моё страдание, о котором я на несколько мгновений забыла, но и тут он меня нашёл! Пришёл, чтобы всё испортить!
- Ты всегда такая нелепая? – смеётся дальше.
- Пошёл к черту! – на меня накатила такая злость из-за смеха, из-за всего стресса, который испытала и до сих пор испытываю! Я очень резко вдавилась в матрас, когда обернулась и прокричала то, что давно созрело в моей душе, и наконец-то вырвалось, освободившись напряжением и обмяклостью во всём теле. Я хотела увидеть лицо Демида, но вместо этого почему-то прыгающие солнечными кольцами размывы над головой. Опушка леса и пузыри, взрывающиеся кислородом где-то там, сверху. Свобода. Я никогда не чувствовала такой свободы как в этот момент. Никакого напряжения, что-то давит со всех сторон, будто плюшевое одеяло, так тепло, но медленно переходит и к холодному потоку, сначала коснулось ног, бёдер, живота. В груди больно, щиплет. Но как красиво… Градиент света исчезает под сумеречным туманом. Сон природы. Вот так засыпает природа…
Утонуть не страшно… Оказывается в этом блаженство…
Нулевой километр небытия, где всё замерло, превратилось в мягкую перину, обволакивающий кокон, защищавший меня от реальности, давно приносившая боль, страдания, неуверенность в каждом вдохе и судорожном выдохе. Всё остановилось. Космос. И я, маленькая точка на оси вечной жизни, не имеющая границ, но озадаченная всеми грехами и радостями, которые когда-то и зачем-то выдумал человек… Я вне системы… Я обрезала пуповину зависимостей, наслаждаясь свободным полётом в никуда…
Вспышка. Яркий взрыв в глаза. Лёгкие опалили огнемётом, отчего я закашляла, на губах жгучий запах сигарет, как и в тех же самых лёгких. На меня что-то капает сверху. Тело снова сплошной нерв, дрожу.
- Какого хрена лезешь в озеро, если плавать не умеешь! – кто-то орёт на меня.
Моя рука. Вторая рука… Тёплый песок, касаюсь лица. Чувствую. Мои лёгкие… До них не достать, но там что-то происходит, что-то болезненное, но дышу ими, как будто после пересадки. Какой чистый кислород, никогда об этом не задумывалась. Золотой песочек, трава. Бабочка порхает над цветком, который называют гусиная лапка.
- Эй, эй, - синие глаза под хмурыми чёрными бровями.
- Это ты… - жжёт… В груди жжёт…
- Я, твою мать! Я тебе говорил, что я тебя из-под земли достану… - дышит часто, но выдыхает с облегчением. Волосы его намокли, спадая на лоб какой-то острой стрелой.
- Если бы не ты, я бы не упала… - постепенно нарастает что-то агрессивное, накопленное не одним днём. Всё то же самое, как и перед выкриком, посылая его куда подальше.
Демид. Чёртов Демид, округлил глаза и пуще прежнего нахмурился.
- Ты воды наглоталась что ли?
- Всё из-за тебя! – я толкнула его в плечо, чтобы не нависал надо мной. Его лицо, его тело, его запах – как красная тряпка для быка.
Для него вся моя жизнь лишь забава, нелепость…
- Да ты походу что-то попутала! – он схватил до боли моё запястье, не успев я встать, как задумала.
- Это ты во всём виноват! Сильный такой, да? – я вырвала свою руку. - Зверушкой меня выставляешь? Да пошёл ты! – не знаю что со мной, но остановиться не могла. – Ты превратил мою жизнь в ад, останься уже доволен этим! Или что тебе нужно? Продать меня тому старику? – мои глаза бегали по его удивленным, - хрен тебе… - прошептала со всем накопившемся омерзением прямо ему в лицо. – Ты мне никто и никакого права у тебя на меня нет! И только попробуй что-нибудь сделать мне!
Мои глаза закрылись от боли, когда пальцы вонзились в мою челюсть. Терпкий запах табака ударил в нос, в расширенном зрачке Демида я видела себя.
- Ты что, борзянки хапнула озерной? Ты явно что-то попутала, дорогая! – бешеный взгляд мечется по моему лицу. – Захочу, прям сейчас отвезу десятерым старикам!
- Вези! Всё равно намного лучше, чем видеть тебя! Ты никто… И в своей старости, и во всей своей жизни около тебя будут вот такие девочки, которые всем сердцем будут ненавидеть за насилие, за твою порочность и никчёмность! А одна из них, надеюсь, тебя грохнет! Я не боюсь людей, которые берут других силой, закрывая глаза на страдания. В детдоме он был, так катись туда дальше, если тебе нравится тот мир, который тащишь за собой со всем усердием! Тебя никто такого не полюбит, никогда! Никто и никогда! – уясни!
- А ты думаешь мне это надо? – процедил сквозь зубы.
- Мне плевать на то, что тебе надо! – у меня нет пути обратно…
- А теперь слушай меня, - он прижал мою голову к песку. - Ты будешь той самой моей девочкой, и ты будешь умолять, чтобы именно я тебя трахал! – как бы он не направлял моё лицо к своему, чтобы я не сводила взгляда с него, я всё-таки отвернулась. – Всю жизнь у тебя будет только один хозяин – это я! И да, мне плевать кого и что ты там любишь и могла бы полюбить! - его губы обдавали жаром моё ухо, когда чуть ли не вдалбливал каждое слово.
- Никогда такого не произойдёт, что буду умолять тебя… - наконец-то моё лицо освободилось от цепкой хватки. Демид встал, оставив меня в покое.
- Ты вчера меня умоляла, - посмотрел откуда-то с высоты надменным взглядом.
- Я уже сказала, кто угодно, но только не ты!
- Вот поэтому и буду только я, и ты сама себя предложишь, как это было в детстве, когда навязывалась мне.
Да, он нравился мне в детстве, но эта глупая любовь исчезла так же быстро, как и само детство. Я даже об этом не вспоминала!
- Не дождёшься!
- Так и будет, - он смахнул руками, будто что-то грязное с себя стряхнул.
Я проводила взглядом его фигуру, когда вышел на пирс, подобрал футболку, застегнул шорты, которые не снял и по ним стекала вода. Нервно достал из кармана промокшую пачку сигарет и смяв в миниатюру, скинул куда-то в траву. Он ни разу на меня не посмотрел, прежде чем исчез с поля зрения.
Я прижала руку к груди, заметив, что за всё время у меня сильно ушёл лиф, отчего грудь была наполовину открыта. Он видел это… Я ненавижу… Ненавижу его…