Я открылся Жан-Гийому и еще нескольким товарищам в группе, моим друзьям в Пиренеях, а также родителям. Сложнее было сказать об этом Симону.
Я боялся его разочаровать. С детских лет мы еще никогда не виделись так часто, как в то время, когда я приехал к нему в Альпы. Как будто личные проекты в биатлоне стали нашим общим делом. Страсть к биатлону нас сблизила, и, хотя у каждого были свои друзья и свои цели, я проводил у него в Вилларе очень много времени. По выходным я жил в своей «приемной» семье после недели, проведенной в интернате, но регулярно навещал Симона. Никогда за всю жизнь мы не были так близки. Думаю, он тоже гордился, что в лыжном мире заговорили о «братьях Фуркадах».
Он был тронут, когда я признался ему, что бросаю биатлон и возвращаюсь домой. Однако он не пытался меня переубедить, вероятно, потому, что с некоторого момента чувствовал мое настроение. Весенняя депрессия – довольно частое явление в мире лыжного спорта. Полгода без снега, полгода одиноких тренировок, когда ты знаешь, что должен тяжело работать, чтобы получить первые плоды своих усилий только в декабре, и то, если все пойдет хорошо… Такое положение вещей обескураживает многих, и Симон тоже проходил через это. Что до меня, то в 16 лет я не мог стиснуть зубы и пережить эти шесть месяцев.
Симон предупрежден, значит, оставалось поговорить с единственным человеком, которому я пока не посмел сказать, с Тьерри Дюссером.
Я чувствовал себя перед ним неловко, потому что испытывал к этому человеку (и испытываю сейчас) огромное уважение. Не только к его личным качествам, но также как к образцу профессионализма и безгранично преданного служения биатлону. Он отдавал все своему спорту и своим спортсменам. Мы часто ночевали у него дома, чтобы снизить стоимость сборов, он готовил нам еду, обеспечивал всем необходимым. Я же больше не хотел быть вовлеченным в свой спорт так же, как он. Я не мог представить себе, что окажусь перед ним осенью, не предприняв тех усилий, которых он от нас всех ожидал, не сделав необходимый минимум. Я хорошо знал, что это будет видно на первой же осенней тренировке на лыжероллерах: спорт высоких достижений беспощаден к тем, кто халтурит и вкладывает в него недостаточно. Я не хотел его обманывать или проявлять неуважение плохой подготовкой, но и не чувствовал ни сил, ни желания следовать плану летних тренировок. У меня было ощущение, что своим уходом я его предаю. Собираюсь все бросить в то время, когда у меня очень хорошие результаты. Я чувствовал себя виноватым за то, что у меня больше не было желания. Но внутри себя я уже все решил. Я бросаю биатлон…
Полет продолжается
Наконец я набрался смелости с ним поговорить. Тьерри попытался было меня переубедить, но я уже принял решение и не собирался его менять. Он хорошо знал, насколько я упрям. Он сказал только: «Надеюсь, ты потом не будешь жалеть».
Я никогда об этом не пожалел, даже притом что мне пришлось в течение нескольких лет нагонять упущенное. Но это был шаг, в котором я нуждался в тот момент жизни. Возможно, это позволило мне вернуться позже с теми же целями, но с готовностью вкладывать больше. Уже разобравшись в том, что именно заставляет меня любить спорт и соревнования… Да, возможно, решение прекратить заниматься, принятое тогда, позволяет увеличивать усилия до сих пор, спустя много времени, хотя я уже намного превзошел все цели, которые ставил, когда решил стать чемпионом.
Я снова переехал, на этот раз домой. Родители, всегда поддерживающие меня, беспокоились, что после года вдали от дома мне будет сложно привыкнуть к моей маленькой комнате и прежнему образу жизни. Поэтому отец обустроил для меня другую комнату, рядом с гаражом, чтобы я сохранял некоторую независимость.
Я снова обрел друзей, озеро. Вдохнул жизнь полной грудью. Это было хорошо!
Я составлял компанию отцу, который занимался триатлоном. Мне это было интересно, и у меня неплохо получалось. Я участвовал вместе с ним в нескольких гонках, и продолжил заниматься триатлоном даже после возвращения к учебе. Плаванье с классом, специальные тренировки по средам и субботам, велотренировки по вечерам. Мой темперамент никогда мне не позволял оставаться без движения…