========== о0о ==========
Это случилось тёплым летним днём где-то в Лондоне.
Гермиона бежала третий круг по стадиону, обливаясь потом.
Чёрт! Чёрт! Как же это тяжко!
Последний круг… Больше она не выдержит… Она поднимала колени выше, но всё-таки споткнулась о свои же дрожащие ноги и грохнулась оземь, нещадно ударившись всем телом. Грейнджер показалось, что земля дрогнула, когда её немаленькое туловище чуть не пробило в резиновом покрытии яму.
Мерлин, как же она устала бороться со своим весом. Она бегала уже неделю, и с каждым разом всё больше и больше ненавидела себя и бег.
— Девушка, вам помочь? — спросил пробегающий мимо спортсмен, его стройная худая подружка тихо захихикала. Гермиона увидела только её раздражающе тонкие щиколотки в розовых кроссовках.
— Не надо мне помогать! — зло откликнулась Грейнджер, глядя в землю слезящимися глазами и дыша так, словно она огнедышащий дракон. — Я прилегла отдохнуть!
— Я всё-таки помогу… — сильные руки попытались поднять её, последовало кряхтение, затем отборный мат.
— Извините, не буду вас беспокоить… — сдался спортсмен, а его подружка ещё громче захихикала, и они убежали.
— Бесят эти худые дохляки! — сердито прошипела ведьма. — Я не такая уж и толстая!
Но Гермиона врала сама себе. Она чувствовала себя бегемотом. Весы давно отказывались её взвешивать, а из вещей налазили только леопардовые лосины и старая футболка Рона.
Кстати, о Роне, он вчера женился. Вот так.
Она тяжело перевернулась на спину, вспоминая, когда всё это началось. А началось это после войны. После того, как они долго скитались голодные и холодные с Гарри и Роном по лесам и взгорьям. Хоть она и храбрилась, отдавала последний кусок своим мальчишкам, внутри неё неприятным комком копился жадный голод. А потом каждый раз, когда её хватало за горло отчаянье и страх, (да, смелая гриффиндорка тоже иногда боялась), Грейнджер также судорожно хваталась за еду, чтобы немного успокоиться.
Гермиона всхлипнула. Над нею светило тёплое вечернее солнышко, летний день превратился в уютный летний вечер. Но она не пойдёт сегодня в кафе или на пляж, она снова купит себе огромное ведро мороженого, сядет на продавленный диванчик у телевизора и так проведет очередной скучный уикенд. А солёные жирные слезы сделают вкус мороженого похожим на отчаянное разочарование собой и своей жизнью.
***
— Так, Гермиона, хватит издеваться над собой и своей жизнью! — она и не слышала, когда Джинни ворвалась в её квартиру, и как бешеный бладжер начала собирать на вечерний променад. — Я так и знала, что ты сидишь в этой самой позе ждуна, перед этим грёбаным маггловским изобретением! У меня уже ощущение, что ты срослась со своим любимым диваном, а телек — это твоя вторая голова. Отдай сюда!
Рыжая бесцеремонно выхватила ведро с мороженым из её слабых рук и бросила, уничтожив в воздухе магией. Она нашла в залежах пакетиков от чипсов и сладостей пульт и без предупреждения выключила телевизор.
Только тогда Гермиона очнулась. Она вытащила ложку изо рта и возмущённо воскликнула:
— Джинни, на самом интересном месте! Сейчас Гильермо признается Марианне, что любит Хулио! Это моя любимая серия! Ну что ты творишь вообще?
— Что я творю? — закричала подруга, всплеснув руками. — Я спасаю тебя! Вытаскиваю из трясины! Идём на воздух, там тебя ищут твой Гильермо или Хулио! И они не любят друг друга, они ждут тебя! И я принесла тебе классный сарафан!
Она бросила Гермионе на колени огромную цветастую тряпку.
— Что это? Шторы из спальни твоей мамы? — капризно закатила глаза Грейнджер.
Джинни поджала губы и вдруг прыснула. А потом расхохоталась.
— Ты почти угадала! — сквозь слезы, выговорила она. — Это мамин сарафан, она его не носила, говорит, что слишком молодёжный и подарила тебе.
Гермиона сердито разглядывала подругу. Наверно, даже бывшую подругу. И обдумывала, какое заклинание лучше применить — Круциатус или Летучемышиный сглаз.
— Гермиона, прости! Я не хотела тебя обидеть… Сейчас же в моде цветочный рисунок… — та сделала жалостливое лицо и просяще заморгала ресничками.
Конечно же, Гермиона простила свою худую подругу. Она всегда прощала и, честно говоря, кроме Джинни и Гарри её в последнее время никто и не навещал. Она послушно натянула подарок Молли Уизли, похожий скорее на парашют с цветами, чем на летний сарафан, а Джинни долго и радостно её расхваливала.
Но вот прогулка как-то не удалась, хотя тёплый вечер был прекрасен. Они с Джинни гуляли по самым красивым местечкам немагического Лондона. Подруга щебетала словно птичка, плавно обходя тему о свадьбе брата. Делилась своими планами по работе в Министерстве и рассказывала, что Гарри передавал привет, но его срочно вызвали в командировку.
И всё бы ничего, только Гермиона заметила, что несмотря на свой яркий сарафан, все мужские взгляды были прикованы к её длинноногой рыжей подруге в коротком чёрном платьице. Один тип в уличном кафе, казалось, пялился на Грейнджер дольше других. Она обрадовалась, кокетливо поправила кудряшки и попыталась улыбнуться ему, нервно отпивая из бокала виски с колой. Но когда этот тип осмелился подойти и неожиданно произнес грубое:
— Подвинься, толстуха, загораживаешь вид! — при этом пытаясь сдвинуть её, чтобы глянуть на Джинни, Гермиона не выдержала.
— Я так больше не могу! — всхлипнула она и вскочив с места, бросилась прочь, под возмущенные крики и издевательский смех посетителей, сбивая своим пышным животом соседние столики.
— Гермиона, подожди! — озадаченно кричала ей вслед Джинни.
Нет, нет и нет! Чего ждать? Новых унижений? Насмешек?
Она аппарировала, потом ещё раз, и ещё и побрела по неизвестной тёмной улице куда глаза глядят и куда ноги занесут. Отекшие от алкоголя ступни устали находиться в кожаной обуви на небольшом каблуке. Гермиона сняла свои туфли-калоши и пошлёпала босиком по холодной брусчатке вперёд, думая, что скорее всего никогда не будет счастливой. Что никто и никогда не обнимет её, сильные мужские руки никогда не прижмут к груди такую огромную и некрасивую женщину, как она.
Вдруг Гермиона услышала звон колокольчика. Она вытерла слезы и подняла взгляд. Уже стемнело, на мрачной тёмной улочке ярким пятном светило лишь окно аптеки для магов под названием «Лечись с нами», а под вывеской табличка, написанная красивым витиеватым шрифтом, — «Требуются подопытные, очень толстые люди, для испытания нового волшебного средства для похудения».
Она ошалело захлопала глазами и чуть не выронила туфли из рук.
Да, это то, что ей нужно! Ей уже всё равно что пить и в каких испытаниях участвовать! Лишь бы быстро! Раз маггловские способы похудения ей не под силу, значит нужно пробовать магические. Только вот нормальные похудательные средства маги пока не изобрели. Либо заклятье расширения, либо заклятье уменьшения. И оба они делали человека уродом, у которого вместе с жиром менялся размер головы, а также мозга и всего остального, и таких торопыг лечили в Мунго.
Гермиона не хотела в Мунго, она хотела волшебную таблетку, и с надеждой бросилась к заветной двери. Внутри аптеки было тихо и немного мрачновато, пахло лекарственными травами, что-то бурлило в котле у стены за прилавком. К ней спиной стоял высокий широкоплечий блондин в белом длинном халате, и мешал деревянной ложкой своё варево.