Последняя пара в пятницу заканчивалась в 12:35. Я порядочно проспал всю пару на последней парте, и проснулся от трелей звонка.
Маша лихорадочно кидала свои вещи в сумку. Видимо, надеялась скрыться от меня.
Медленно подхожу к ней сзади. И шепчу, наклонившись к ее уху:
— Мы куда-то опаздываем?
От неожиданности она подскакивает и роняет сумочку. Все содержимое выпадает на пол. Упс.
— Мать твою, что ты за человек?! — она шумно вздыхает, а затем принимаемся собирать свои тетради, ручки. Я наклоняюсь и тоже начинаю собирать все безделушки просыпавшиеся на пол. Флешки, заколки, бейджик с ее именем. Хм, она где-то работает? Отдаю ей все, что успел подобрать с пола. Она кивает в знак благодарности. И направляется к выходу.
— Так что, куда мы едем? — я подстраиваюсь под ее шаг. Она молча подсовывает мне листок с адресом. — Так, ну это минутах в сорока отсюда. Без пробок доедем за тридцать.
— Встречаемся в два у ее двери. — она говорит максимально коротко и безразлично.
— Слушай, нам же по пути. Я могу подвезти. И денег за проезд не возьму.
— В два у двери. — она ускоряет шаг и оставляет меня молча ахеревать от ещё одного отказа. С этой выскочкой, я скоро привыкну к слову " нет". А оно, я должен сказать, не особо мне нравится.
Время до долгожданной встречи со Степанидой Васильевной я скоротал в кафе, где познакомился с двумя улетными сексапильными девчонками. Вот и появились планы на вечер.
В два я стоял у входа в подъезд и ждал свою нахальную спутницу. Маша появилась из-за угла в обычной белой футболке и рваных джинсах. Волосы были собраны высоко в хвост, очки. Ничего необычного, я видел наряды и покруче, но от чего-то мне захотелось остановить время и полюбоваться ею еще минут двадцать. Но она уже подошла ко мне и всем своим недовольным видом показывала, что она была бы рада очутиться сейчас в океане, кишащем акулами, чем в одной квартире со мной. Пусть даже и не наедине.
— Я уже думал, ты не придешь на помощь бедной, нуждающейся в нас бабуле. Совесть победила твою неприязнь ко мне?
Она закатила глаза и подняла руку, видимо затыкая меня, или просто привлекая внимание. Затем сжала ее в кулак и опустила.
— Значит так, раз уж нет другого выхода, давай определим правила на месте, — ее тон строгий, как у моей училки в школе по матану. Она была еще тем зверем. — во-первых, я не хочу, чтоб ты со мной разговаривал, во-вторых, трогал меня, в-третьих, мешал мне.
— В четвертых, мне нельзя дышать твоим воздухом? — усмехнулся я.
— Будь серьезнее. Договорились? — она смягчила тон.
— Идет, — я пожал плечами. Еще один человек, который желает, чтоб я играл по их правилам. Они бы подружились с моим папой.
Мы зашли в подъезд, там стоял невыносимый запах старья, мочи и еще чего-то не очень приятного. Я скривился и покашлял.
— Что, это не похоже на запах кокосового масла? — выпалила она, хмыкнув.
— При чем тут кокос? — не понял я.
— Ну или что вы там наносите тоннами на свою кожу.
— Ты слишком предвзято относишься к нам, обычным мажорам из народа.
Мы дошли до нужной квартиры. Маша позвонила в звонок. Нам никто не открыл. Маша нажала еще. Наконец-то за дверью послышались тяжелые шаги. Через минуту нам наконец-то открыла дверь бабушка, высокого роста. Я надеялся увидеть какую-нибудь бедную седую бабушку, которая, еле ходит, опираясь на полочку, и почти ничего не видит через свои огромные очки. Из всего, что я перечислил, сошлись только седые волосы. Степанида Васильевна была очень статной, с серьезным взглядом. Никаких очков, палочек, запаха валокордина в доме. Бабка вообще выглядит даже лучше чем, я. Что за херня?
Мария
— Так значит, это вы будете мне помогать? — голос у бабушки бодрый, как и ее вид. По ней не скажешь, что она из тех, кому нужна помощь.
Я кивнула.
— Ну, проходите, чего стоите на пороге? — не знаю, что-то было в ее голосе. Что-то такое, что отличало ее от всех бабушек, которых я видела до нее. Тимур тоже офигел. Но, слава Богу, молчит.
Мы зашли в квартиру. Она выглядела очень уютной и ухоженной. Пыли не было, полы чистые. Чем мы можем помочь этой женщине?