— Неважно, можно сказать — полный крах.
— Как здесь идут шариковые авторучки? — вдруг спросил один из троих и показал образец. Завмаг насторожился. Такие ручки только стали появляться, это был самый ходовой товар.
— Идут-то они хорошо, да нет их.
Незнакомцы представились. Усатый назвал себя Робертом, женщину звали Нонна, молодого курчавого — Артуром. По их словам, все они из Грузии. Когда знакомство было обмыто солидной порцией горячительных напитков, необычные гости сообщили, что они могут привезти двадцать тысяч авторучек и по сходной цене. Тухтасинов не заставил долго упрашивать себя, попросил их доставить всю партию в середине месяца.
Но кавказцы появились не в середине, а в конце месяца. Видимо, они хотели «выдержать» своего нового партнера, чтобы он был посговорчивее. И не ошиблись. Тухтасинов был готов на все. Конец месяца. Надо сдавать выручку в счет плана, а денег нет... Не хотелось завмагу связываться с председателем сельпо Ахмедовым, да делать нечего. Пришлось идти на поклон. Рассказал он и о визите странных кавказцев.
— Бери, всё бери, — сказал Ахмедов, сразу учуяв большой куш. — Деньги я тебе раздобуду. Стоит ли из-за них волноваться...
К приезду гостей завмаг успокоился. На сей раз они были встречены с помпой. После «царского» обеда Тухтасин повел их на прогулку, чтобы они в полной мере насладились роскошной природой ферганских предгорий. По дороге Нонна вынула из-за пазухи два капроновых платка.
— А такие штучки вам не нужны? Стоят они по 5 рублей 60 копеек. Можем уступить по три с полтиной за штуку.
Когда Тухтасинов показал платки Ахмедову, у того разгорелись глаза.
— Пусть привезут десять тысяч!
В тот день Тухтасинов вернулся домой затемно. День был суматошным, он устал и прилег на кровать. «Под счастливой звездой суждено было родиться мне, — думал он, — дела идут как по маслу». Действительно, новое знакомство сулило быстрое и, как казалось ему, безнаказанное обогащение. С такими приятными мыслями он заснул.
Разбудил его голос жены.
— Вставайте, Махмуджон-ака изволили к нам заглянуть.
Муж с женой подобострастно засуетились вокруг гостя. Тут же появились бархатные курпачи[2], пуховые подушки, обильный дастархан, зазвенели рюмки. В разгар пиршества Ахмедов внезапно перешел к делу:
— Теперь, дорогой, нам надо пошевелить мозгами. Я тебя считаю родным братом. Да ты, наверное, и сам это заметил...
— Пусть аллах меня накажет, — Сабир вошел в раж. — Пусть я ослепну, если забуду, что вы сделали для меня!
— Умные слова, — Ахмедов разулыбался. — Значит, всегда вместе. Вот, — председатель взял лепешку, — целуй; поклянемся богом и хлебом и породнимся...
Так под пьяную лавочку был оформлен союз двух деляг. Они несколько раз целовали хлеб и подносили его ко лбу. Было твердо решено: всю прибыль делить пополам. Вконец захмелевший Ахмедов заночевал у своего новоявленного «братца».
Прошло еще 15 дней. В полдень, как всегда, внезапно к магазину подкатили Роберт, Нонна и Артур. Они обнялись с Сабиром, как старые друзья.
— Много, много капрона и ручек, — шепнула Нонна.
Сабир снова побежал в контору сельпо к Ахмедову.
— Пришли, — доложил запыхавшийся завмаг, — привезли 7000 капроновых платков и еще много авторучек.
— Прими, брат, — ласково сказал Ахмедов, — и положи их в мою машину. Зайди через часок, получишь купюры.
Тухтасинов угощал гостей шашлыками из молодого барашка, чахохбили из индюка, особым местным пловом. Быстро опустошались бутылки. Тухтасинов ненадолго встал из-за стола, забежал к Ахмедову и вернулся со стопкой денег, обернутой в белый платок. А товар, согласно уговору, положил в машину «хозяина».
— Вы зря спешите, — заплетающимся языком уговаривал он своих гостей, — могли бы на сегодня остаться у меня.
Однако гости торопились.
...Заскрипев тормозами, машина остановилась у совхозного сада. Кругом ни души.
— Ну теперь давай рассчитаемся, — сказал Сабир, доставая пачку денег.
Пересчитав купюры, Роберт моментально протрезвел. В пачке недоставало изрядной суммы.
— Я не люблю, когда мухлюют, — сказал он угрожающе.
Ссора чуть не закончилась поножовщиной. Тухтасинов был не виноват — «смухлевал» не он, а Ахмедов. Однако объяснять это разъяренным кавказцам было трудно. Пришлось обещать им вернуть недостающую часть денег при следующей встрече.
Сабир только к вечеру вернулся в Заркент. Не заходя домой, направился прямо к председателю — выяснять отношения. Но здесь его ждал новый удар.