— Что? — изумился капитан.
— На первенство мира по классической борьбе, — повторил лейтенант Султанов.
— А по программе?
— По программе был объявлен кинофильм «Война и мир». Третья серия «Андрей Болконский». Фильм начался с опозданием — в двадцать два сорок четыре минуты.
— Лейтенант!
— Слушаю, товарищ капитан?
— Преступник найден!
— И кто же он, товарищ капитан?
— Аллаяров!
— Смотрите-ка, — все еще с недоверием смотрел лейтенант Султанов на капитана. — А я, грешным делом, думал на Саидова...
— И я немного подозревал его.
— Прикажете арестовать?
— Не спешите, лейтенант. Подготовьте ордер на обыск. На завтра.
— Есть.
— Обыск произведем вместе. Доведите до сведения своей группы, пусть не сводят с него глаз. А сейчас я ухожу домой. Устал.
— Всего хорошего, товарищ капитан.
Капитан Алиев вышел на улицу. Жара уже спала, веял легкий ветерок.
— Куда поедем? — спросил шофер, едва капитан сел в машину.
— Домой.
Шофер с удивлением обернулся.
— Что так смотрите? — пряча улыбку, спросил капитан.
— Я не ослышался, Сабир-ака? Вот ваша жена обрадуется.
— Вы правы, давно я так рано не приезжал домой. Поужинаем сегодня с семьей.
Оба рассмеялись.
8.
Отец и сын сидели на супе[6] рядышком и молчали. Рахима-апа принесла свежезаваренный чай.
— Ну-ка, Рахим, принимайся за еду, остынет, — сказал отец. — Со вчерашнего дня, наверное, голодный? Бери, бери, сынок.
Рахим был благодарен отцу. Он потянулся за пловом. Впервые за последние дни он почувствовал голод и стал есть с аппетитом. Ему нравилось, как готовила мать. Она отличная стряпуха. Каждое ее блюдо имеет свой неповторимый вкус. Когда Рахим поел, отец спросил:
— На работу? Пойдем вместе.
— А вы куда? — удивилась Рахима-апа, увидев, что и Саид-ака поднялся.
— Схожу-ка на свой комбинат...
— Про путевку узнайте, — наставляла Рахима-апа.
Саид-ака у калитки, пропуская сына вперед, спросил:
— Что думаешь делать, сынок?
Рахим пожал плечами.
— Работать надо, сынок, за работой человек забывается. А того... преступника... его и без тебя разыщут. Ты меня понял?
— Понял, отец.
Он радовался тому, что отец рядом и что говорит с ним ласково. Хорошо, что у него такие мать и отец. Около них становится легче на сердце.
В воротах института Рахим встретил директорскую машину.
Сулейман-ака открыл дверцу.
— Вызывают в ЦК. — Лицо его было строгим. — Препаратом интересуются.
— И что вы скажете?
— Что скажу? Скажу, что через неделю будет готов.
— Недели хватит, — сказал Саидов, подумав.
— Ну, вот и хорошо. Прошу, Рахимджан, ты, пожалуйста, лично проследи.
Сулейман-ака с доброй улыбкой похлопал Рахима по руке.
— Тебе лучше находиться в институте, в своем коллективе. Ну ладно, я поехал.
На проверку воздействия препарата на вилт в тепличных и естественных условиях ушло более года. Эксперименты все еще не закончились. Но конец близился. Несчастье выбило Рахима из колеи. Хорошо, что есть Хафиз, — золотые у него руки! Рахим Саидов последние испытания и лабораторные опыты переложил на него. И вот — результаты. Кажется, обнадеживающие.
Вдруг у него сдавило сердце. Рахим остановился, прижал руку к груди, подождал, пока не отпустило. Едва он открыл дверь лаборатории, навстречу бросился Хафиз.
— Так скоро вернулся? Мог бы погулять еще пару дней.
Рахим, все еще держа левую руку на сердце, пошутил:
— Сердце ноет, истосковалось по работе.
Они подошли к столу, за которым работал Хафиз.
Говорили о деле, заглядывали в колбы, взбалтывали их, разглядывали на свету. Их было множество, этих заветных колб, заполненных жидкостью различных расцветок. И каждая — плод многолетнего кропотливого труда. Среди этих склянок, приборов, оборудования, среди товарищей он в полной мере ощутил свою причастность к делу. «Отец прав, — думал он. — Моя жизнь — моя работа».
— Могу обрадовать, нам выделили отдельный цех, — сообщил Хафиз.
— За неделю управимся?
— Если ты подключишься.
— Считай, уже подключился, — в тон другу ответил Рахим и улыбнулся.
6
Супа — в Средней Азии расположенное во дворе дома прямоугольное возвышение, сделанное из глины. На супе сидят или лежат. —