— Я вас не трону, — сказал я. — Берите свои документы и идите своей дорогой. Но мою женщину никто не смеет трогать. Ясно?
— Ты… Сукин… — Начал было Василий.
— Тихо, Вася, — остановил его Фурсов. — Ты давай, не быкуй. Компромат у нас. Хватит уже разборок, домой пора. Я и так один раз чуть не сдох. Мне уже достаточно.
— Правильный ход мысли, — кивнул я.
Он посмотрел на Василия свысока, добавил:
— А с тобой мы еще перетрем насчет пистолета.
Василий глянул на меня настоящим зверем. Потом с трудом, без чужой помощи, встал. Проворчав что-то себе под нос, он без лишних разговоров сел в машину. Хлопнул водительской дверью.
— Не скажу, что работать было с тобой приятно, Летов. Но я рад, что мы договорились, — сказал Фурсов.
— Это взаимно, — холодно ответил я.
Фурсов обошел машину сзади, сел на пассажирское. Сдав назад, оба ФСКшника уехали в сторону Черемушек.
— Ну что ж, хорошо то, что хорошо кончается, — прокомментировал Фима, глядя им вслед.
— Вася, ты про ствол знал? — Ледяным тоном спросил Фурсов.
Неронов смолчал, не отрываясь от дороги. Он упер взгляд в своих злых маленьких глазок в бегущий под днище машины асфальт.
— Знал, спрашиваю⁈
— Какого хрена ты под Летова ложишься⁈ — Взорвался вдруг Неровнов. — Какого хера ты не дал мне его прямо там прижать⁈ Он на сотрудника при исполнении попер!
— При каком исполнении⁈ Отпуск у нас! Да и что мне нужно было сделать⁈ Дать тебе его прям там застрелить? И что б тогда было⁈ — Крикнул в ответ Фурсов. — А вот что: перестреляли нас обоих как воробьев, и точка!
Вася Неронов уставился на Фурсова остервенелыми глазами. Тот, глубоко дыша от злости, стал сверлить его взглядом в ответ. Наконец, взяв себя в руки, сказал:
— За дорогой следи.
Вася хмуро выдохнул. Снова уставился вперед.
— Нам было поручено сделать все без шума и пыли. Без лишней пальбы. Вот мы и сделали, — сказал Фурсов. — Все тихо, мирно. Если б ты еще не поторопился, вообще бы было все в ажуре.
— Не поторопился, значит, — угрюмо ответил Вася Нерон. — Да тебя ж бандюки чуть не застрелили. На тебе два трупа. И че теперь?
— Генерал разберется. — Суховато ответил Фурсов.
— Разберется… Ага…
— Ты про пистолет знал? — Спросил Фурсов немного помолчав.
Вася не ответил.
— Ну? Ты чего как воды в рот набрал?
— Знал.
— А почему ни ты, ни Семен Семеныч мне про него ничего не сказали?
— А ты как думаешь, почему? — Спросил в ответ Нерон.
Теперь замолчал Фурсов.
— То-то же. Сам знаешь, что доверие Семен Семеныча ты подорвал. Что отправил он тебя со мной, чтоб ты в его глазах отмылся. Вот он тебе все до конца и не выдал.
Фурсов поджал губы. Достал наградной ПСМ, стал рассматривать.
— Это из него Генерал…
— Да. Из него. Потому пистолет приказано уничтожить.
— Так поехали уничтожать, — пожал плечами Фурсов. — Давай утопим его где-нибудь…
— Не сегодня, — вдруг ответил Нерон.
— Почему не сегодня? — Удивился Фурсов.
— Нужно сперва заехать домой. Генералу отзвониться, что все на мази. Да и…
— Что и?
— Летов мне, походу, ребра сломал нахер, — солгал Неронов. — Болят, дышать не могу. Надо сгонять в травмпункт, пусть просветят. Обезбола еще куплю. Время у нас все равно есть. Завтра с утра стволом и займемся. Все равно в Краснодар только вечером.
— Давай я сам съезжу, — сказал Фурсов. — Сам от всего этого дерьма избавлюсь.
— Без меня генерал не велел, — зыркнул на него Вася. — Хочешь вернуть его доверие? Ты ж помнишь, что ты тогда, в командировке в афгане натворил?
— Забудешь тут, — проговорил Фурсов, когда воспоминания яркими картинками промелькнули в его голове.
Фурсов внутренне вздрогнул, вспомнив искаженное лицо того лейтенанта. Кто ж знал, что официренок приходится генералу племянником?
— Если б я тогда не выстрелил, этот сопляк навел бы такой паники, что вся рота сдалась бы духам. И что? Взяли б наш штаб. А там секретного было до жопы. Завтра же америкосы уже рылись бы в наших документах. Там выбор был небольшой: парня пожалеть или сдать им к еб#ням всю агентурную сеть.
— Мог бы в рожу ему дать.
— Так я и дал. А он че? Только сильней орать…
— Дал бы еще раз, — зло отрезал Нерон. — Короче. Без меня ни шагу. Генерал приказал. Завтра спокойно уничтожим компромат и домой. Там уже сам с Фоминым будешь говорить. Если решит, что ты нормально сработал, останешься в органах.
— Ну лады, — вздохнул Фурсов, откинувшись на пассажирском сидении.