– Я, наверное, должна ознакомиться с анкетой донора. Ну, мало ли… Чтобы понимать, что собой представляет этот… этот… человек.
– Скажу вам больше. У вас есть уникальный шанс познакомиться с ним лично.
Напряженные плечи Данаи вконец каменеют. Она резко оборачивается. Соболиного цвета волосы бьют ее по щекам и опадают на грудь идеальными локонами.
– В каком смысле? – первые эмоции, которые я успеваю считать на ее лице, сменяются маской спокойствия. – Вы кто?
– Я – отец вашего ребенка.
– Если бы моему ребенку нужен был отец, я бы не стала прибегать к искусственному оплодотворению при помощи донора.
А она действительно хорошая актриса. Голос – весьма вежливый. Тон – сдержанный. Хотя, наверное, любая другая орала бы на ее месте, как припадочная. Ну, или прыгала бы до потолка. Потому как я, объективно, не самый плохой претендент на роль отца. Я многое могу дать. И не только ребенку.
Ощупываю взглядом ее фигуру. Это все-таки удивительно. Осознавать, что ты с этой женщиной навек спаян. Что где-то там, в ее чреве, в результате случайного смешения моих и ее генов, растет наше общее продолжение. Может, она поэтому так мне понравилась? Все же люди – животные. И инстинкты у них – будь здоров. Как бы те не сглаживала эволюция. Я просто почувствовал в ней свою самочку…
Так. Стоп. Разве об этом речь?
– Очень хорошо вас понимаю, – киваю.
– Что ж, тогда вы находитесь в более выигрышной позиции, потому как я не понимаю вообще ничего! – Даная переводит взгляд на Сергея Борисовича: – Как так вышло? – тот не находится с ответом, бурчит что-то совершенно невнятное. И понимая, что ответа ей не дождаться, мать моего сына обращается напрямую ко мне: – Зачем вам становиться донором?
Выходит, не только я на ней залипал. Она тоже обратила внимание на многое. По крайней мере, заметила то, что позволило ей судить о моем статусе. Сшитый на заказ костюм. А может, часы или запонки, или что-то еще. Ведь хрен его знает, что на самом деле дало ей понять, что мне не нужно сдавать сперму, чтобы подзаработать.
– Я не собирался становиться донором. Мой… эм… биоматериал, – почему-то улыбаюсь, хотя ситуация не то чтобы веселая, – предназначался, как бы это сказать? Для личного использования. Мы с женой планировали ребенка.
– О господи. Бедная женщина.
– Кто?
– Ваша жена! Могу только представить, что она сейчас чувствует.
Морщусь. Это, пожалуй, один из самых неприятных моментов. Но я должен все пояснить. Без этого никуда.
– Моя жена мертва. И ее ребенок, который, как я понимаю, был зачат от выбранного вами донора, мертв тоже.
Даная хлопает ресницами. Молчит некоторое время. А потом замечает тихо.
– Мне очень жаль.
Эту фразу мне говорили тысячу раз. Но из ее уст… не знаю, из ее уст она не звучит банально. Как будто ей действительно не все равно. И ведь в словах Данаи не впервые проскальзывает участие. Взять хотя бы эти ее: «Могу только представить, что она сейчас чувствует». В подобной ситуации думать о чувствах совершенно незнакомого ей человека… Это как вообще? Так бывает?
– Спасибо, – хмурюсь. – Как вы понимаете, я тоже – пострадавшая сторона. Клиника не имела права использовать мой материал для процедуры.
– Ясно. – Даная растирает лоб. – И что же… Как вы видите нашу ситуацию дальше?
«Моя ж ты умничка», – проносится в голове. Ну, ведь ни истерики, ни воплей. Собрана. Сдержана. Деликатна. В моем положении о лучшем друге по несчастью нельзя и мечтать. Хотя, конечно, может, я тороплюсь с выводами, и она еще не раз проявит себя. Но что-то внутри подсказывает – нет, она нормальная, с ней можно договориться. Вопрос только, о чем?
– Послушайте, кажется, здесь мы уже все выяснили… Как вы смотрите на то, чтобы все обсудить в более непринужденной атмосфере? Тут неподалеку есть хороший ресторан.
– Нет. Знаете, я думаю, для начала мне стоит как-то утрясти в голове эти… эти новости.
А с адвокатом, красавица, тебе не нужно поговорить? Угу. Держи карман шире. Понимаю прекрасно, что ее нужно тепленькой брать.
– Я думал, вам интересно мое видение сложившейся ситуации, – щурюсь, прекрасно понимая, как выгляжу при этом со стороны. И пусть мне меньше всего хочется, чтобы она боялась, добавить жесткости, думаю, не повредит.
– Хорошо, – Даная ожидаемо ведется на провокацию и, отлично это осознавая, гордо запрокидывает голову. – Назовите адрес, мы подъедем.