— Ясненько. И частенько ли они так ≪кушают≫?
— Не часто. Насколько помню, пару раз. Но я тут недавно. — Он склонился над полочкой, перевернув её ребром, и молоток снова застучал с удвоенной скоростью.
Пришло время ≪соляризации≫ — так в этом чокнутом доме называли прогулку днём по внутреннему двору. Звонок прозвенел и Натан отложил молоток и заспешил в гостиную. Там уже собралось 20 человек — в большинстве среди них находились юные парни с девушками на пару лет постарше меня и Панкратова.
За рослыми пацанами промелькнул едва видный Митька, немного поодаль я заметил Пашку.
Пройдя по помещению, Иран повернул ключ в железном замке и снял его с неприметной двери.
— Стройтесь по двое, — скомандовал он и невольно попятился, вдавившись в стену.
Дверь стукнулась о стену и комната наполнилась свежим ветром, полным дурманящих ароматов летнего денька. Я выглянул из-за спины Натана и увидел залитый солнцем кусок земли. Встав по двое, поселенцы строем направились навстречу долгожданному солнцу. Иран провожал нас взглядом, полным страха. Я едва не расплакался от разочарования — мы были на дне глубокого колодца, а там, наверху, за зарешечённой перегородкой синело летнее небо без облаков.
Солнце встало настолько высоко, чтобы наполнить своим светом колодец, но всё равно это было душераздирающее печальное зрелище.
— Ты всё ещё намерен отстаивать вампирские права? — к Панкратову приблизился Пашка.
Мы хотели побеседовать о произошедшем, но беседа угасла сама по себе — чересчур не радостной была эта тема.
Остальные пленники просто наслаждались солнцем, загорая под горячими лучами.
Митька, Тима и я решили взять пример с них, лишь Пашка никак не мог угомониться:
— В дневное время вурдалаки не сумеют нас преследовать. Если один поднимется другому на плечи…
— Наверху проём зарешечённый, — перебил брата Митька.
— Скорее всего в этом большом хозяйстве обнаружится инструмент для резки металла — напильник либо ножовка. Решётку можно и выломать. Поразительно, вокруг много крепких парней, и ни один из них не пробует выбраться.
— Они — ненормальные, — шепнул я, поясняя. — Нас поселили с мальчишкой, который убеждён, словно тут жить лучше, нежели на воле.
— Уверен, отыщутся адекватные. Нужно напасть на вампирш днём. В сердце вонзить осиновый кол и нет проблем!
Атмосфера безмятежного отдыха ушла — поселенцы глазели на нас испуганно и осуждённо.
— Чего вылупились? В скотину превратились? — запсиховал Пашка. — Хозяйке донесёте? Насрать мне на вашу Хозяйку!
— Охладись, дружочек, — пацан с рыжими волосами дотронулся до плеча Паши. — Ты думаешь, всё просто, да? Свет солнца убивает вампирш, но в подземелье они сильны в любое время суток. К ним не подкрадёшься и не грохнешь из-за угла. В дневное время можно лишь удрать, не вступив в битву. Теперь вообрази, мы выламываем решётку и выбираемся наружу, потом станем блуждать среди бурелома и топей. Скорее всего, выберемся оттуда с приходом темноты, а сразу после того, как солнце скроется за горизонтом, вампирши бросятся в погоню. Не сомневайтесь, для них погоня пройдёт успешно. Ну что, не пропало желание устраивать восстание, умник?
— Вы жалкое и запуганное сыкло!
— Николай, ты не сказал самого главного, — вмешался крутившийся поблизости толстяк.
— Пустое, Натан, ты что, не видишь, с кем мы имеем дело? Этот герой сам всё знает и не станет слушать нас. Ты, доморощенный революционер, прогулку испоганил… — Николай махнул рукой и отошёл в сторонку.
— Я вам дома, мальчики, такое сообщу, та-а-а-ко-о-ое!
Очутившись в комнате, толстяк принялся за вторую полочку.
— Вы слыхали когда-либо о деревьях-убийцах? — спросил он.
— Вообрази себе, что слыхали, — я повёл плечами, — устаревшая сказка.
— Сказка! Изредка эти деревья подходят настолько близко к ферме, что слышно, как ветки над башкой шелестят. Их и вампирши боятся.
— Это вас Иран запугивает или сама Хозяйка?
Я раздражался от толстого лица Натана с его непоколебимой уверенностью. Он почувствовал мою неприязнь и отложил молоток, встав со стула.
— Не хотите слушать, могу смолчать, только поверьте моему слову — тут, на ферме, жизнь сытая и спокойная, а вокруг — хаос, зло и беспредел! — Помолчав, он примирительным голосом добавил: — Поспите маленько. График работы у нас необычный — от заката до рассвета, потому после ≪соляризации≫ все укладываются дрыхнуть и отдыхают до вечера.
Я лежал, пялясь глазами в бревенчатый потолок и думал о произошедшем. Стало понятно — пути назад со скотобазы нет, и мы навечно будем тут рабами мерзкой кровососущей паразитки. Сон пришёл незаметно, унеся меня на кладбище. Очутившись в знакомом кошмаре, я попытался применить советы дяди Лёни и поменять ход сна. Не вышло. Во сне и наяву события развивались не так, как я бы хотел. (За голые ветки деревьев цеплялись облака, моросил мелкий дождик. От неожиданного порыва ветра облака разошлись, и я увидел ослепительно белое и злое солнце. От света этого солнца всё вокруг стало другим, каким-то мёртвым, ледяным. Понемногу до меня дошла суть ужасной подмены — от окружающего осталась лишь скотобаза, а сущность каждого изменилась. Этот мир уже не принадлежал людям. Затем показались они — серые, чуть прозрачные силуэты, которые скользили между могилами и деревьями… Я почувствовал, что могу двигаться и заторопился к выходу, с кладбища, видневшемуся за церквушкой. Но спасительный путь мне отрезали — навстречу, неспеша, шли двое. С виду это были типичные вампирши, их белые мёртвые лица заливало злое солнце. В зловещей ухмылке блеснули острые клыки — теперь вампирши больше не боялись солнца.