Алекса посмеялась над очередной шуточкой и, неожиданно посерьезнев, обратилась к Панкратову:
— Тимофей, голубчик, могу я задать личный вопрос? — Он мигом покраснел и молча кивнул. Охотница усмехнулась. — Ты случайно не потерял талисман своего рода — кулон из розового хрусталя?
— Ну, вроде бы. Так вышло, что мы на время отдали камень одному мужчине, Леониду Викторовичу.
— Это наш деревенский колдун, — пояснил Митька, впиваясь зубами в сочный кусок ветчины.
— Колдун? — Кровавая Алекса едва приподняла бровь в удивлении. — Так тут есть не только вампирши с вампирами, но и чёрт, летающий на метле?
— Помимо этого есть кровососущие деревья, которые неравнодушны к последним новинкам моды, — уточнил Панкратов.
— Миленькое место, — хмыкнула темноволосая Ята.
— Значит, колдун, — настойчиво повторила Алекса. — Вы отдали ему камень и теперь рассчитываете вернуть его назад?
— Ага! — чуть ли не вместе ответили мы.
Охотница лишь усмехнулась и ткнула в костёр веткой, переворошив тлеющие головёшки.
Огонь взметнулся ввысь, озарив её лицо богини.
— Длинноволосая девушка с обжигающими глазами вам не встречалась? — неожиданно спросила она, сменив тему беседы. — Такая красавица с обложки?
— Не встречалась! — энергично замотал башкой Тимофей. — Ни разу не пересекались!
Охотница пожала плечами. Она наклонилась к рюкзаку и бросила через костёр что-то.
— Спасибо, Александра Владимировна! — Пашка ловко поймал на лету яблоко. — Давненько я хотел попросить вас принять меня в охотники. Умоляю.
— Хочешь всю жизнь вошкаться в грязи, чтобы избавить мир от ожившей нежити?
— Ага! Я презираю вампирш!
— Ты чересчур юн. — Алекса поднялась, дав понять, что беседа окончена.
Поскольку я предполагал, что ночевать придётся на земле, раскинутая недалеко платка произвела ошеломляюще приятное впечатление. Но, несмотря на комфортную постель, ни я, ни Панкратов не могли уснуть, поэтому тихо перешёптывались, обсуждая планы на ближайшее будущее. Мы решили возвратиться в Борисовку, но прежде зайти к дяде Лёне и забрать у него кристалл, а затем сказать о том, что вернулись, предкам. В противном случае обрадованные папа и дядюшка уже ни на миг не выпустят нас из своих рук.
***
На краешке поляны стоял парень, возделывая руки к полной луне и в белой одежде. Его короткие волосы были взлохмачены ершом, а в голосе слышались странноватые, несвойственные людям интонации.
Он или произносил заклинание, или пел… Мы сумели получить возможность наблюдения за этим парнем лишь из-за любопытства Тимы Панкратова. Пролежав половину ночи без сна в палатке охотницы, я только задремал, когда Панкратов безжалостно меня разбудил. Он сам проснулся от тихого и наполнявшего душу печалью звука. После встречи с вампиршами и деревьями-убийцами нам разумно было тихо отлёживаться в палатке главной истребительницы нечистой силы, но Панкратова неожиданно одолела тяга к приключениям. Мы осторожно выбрались из палатки и тут же промочили ноги в обильной росе и направились к источнику необычных звуков. Поваленное дерево стало для нас наблюдательным пунктом, находясь на значительном расстоянии от загадочного певца, потому мы никак не могли разглядеть его лицо. Всё-таки этот озарённый светом луны тип показался мне знакомым.
— Он — призрак, — прошептал Тима. — Приглядись внимательно, его ноги не касаются земли.
И действительно, парень парил над травой, еле задевая её кончиками пальцев. Но Панкратов ошибался — существо на поляне не являлось привидением. Тело парня не пропускало свет луны, а ноги пригибали верхушки травы. Я хотел поделиться своими впечатлениями с Тимофеем, когда внезапно загадочный певец оборвал свою песню на такой высокой и пронзительной ноте, что мои уши заложило на миг. Руки парня озарились ледяным сиянием и из ладоней потянулись струи серебристого тумана. Поднимаясь выше, они изгибались и уходили за горизонт… По земле же расходилась вторая, но слабая световая волна. Как только свет коснулся ног парня, он вздрогнул и стал выше и тоньше. Потоки серебристого света вливались ему в ноги, выливаясь из рук, рыжие волосы шевелились, словно наэлектризованные, а затем поднялись и окружили башку большим сияющим нимбом. Туман, который укрывался в низине, понемногу заволакивал поляну непроглядной пеленой. Странный парень погружался в туман, словно в озеро из молока. Потоки серебристых струй таяли. Видеть стало плохо, что невозможно было разглядеть и свою вытянутую вперёд руку. Стало тихо.