Места, над которыми он теперь летел, изобиловали самыми разными озерами, и зоркий глаз Янга наблюдал то тут, то там, различные духовные растения, к которым его сильно тянуло. Но попробовать их не мог: он видел, что растения не оставлены без присмотра. Везде было какое-нибудь существо, животное или птица, от одного взгляда на которого все перья Янга вставали дыбом. Это были существа, для которых Янг был на один зуб.
Выживание — именно такой этап наступил в жизни Янга.
Он видел след, где прошел тот самый Праведник, но следовать за ним уже не мог.
Не давали покоя ему и гигантские летучие мыши, и другие птицы. Особенно противными были вороны, которые плевались огнем. Этих существ Янг возненавидел больше других. Они всегда атаковали стаями, группками, и если бы не быстрые крылья Янга — то быть бы ему сожженному заживо. Такое поведение Янг осуждал. Он был гордый одиночка, и эти стаи удостаивались лишь его презрительного взгляда.
Никто бы из них не вышел против него один-на-один. Они были слишком трусливы для этого.
И, тем не менее, однажды Янг попался. Хоть он и презирал воронов, он не мог не признать, что это хитрые, умные и…подлые птицы. Они разделились на несколько групп и попытались окружить его.
И окружили бы. И убили бы.
Если бы не случайность.
Во время погони Янгу подпалили крыло и он упал. Кувыркаясь, падая вниз, и проклиная на чем свет стоит весь вороний род, он грохнулся в странное место, где были сплошь странные каменные плиты и кучки духовных растений, а в центре этого места рос золотистый орешник и стоял небольшой одноэтажный храм.
Ковыляя и крякая от боли, он поднялся и посмотрел вверх, в небо, ожидая того, что на него сейчас обрушится вся воронья стая.
Однако этого не случилось.
Он не знал почему, но вороны наткнулись на какую-то незримую границу, шагах в двадцати от него, и никак не могли проникнуть внутрь.
Легкое злорадство вспыхнуло в душе Янга. Пусть он ранен, хромает, а крыло сожжено наполовину, но он гордый ястреб, который бежал лишь перед многократно превосходящим его числом противника.
Вдруг взгляд его упал на валяющийся на у одной из плит созревший рис. Он так приятно светился голубым, и испускал такую насыщенность Ци, что Янг не удержался. Он клюнул и проглотил рисинку.
В тот же миг странная энергия наполнила Лянга и он упал на спину кверху пузом.
С ним что-то происходило, но он не понимал что. Он весь засветился, а в груди начало жечь. А еще он ощутил, что его раны…залечиваются.
Янг не знал, что проглотил Небесное Растение и совершил резкий скачок сразу до духовного существа низшего уровня. Зато он знал одно: что когда он наконец-то сможет двигаться, то нажрется еще больше этих странных синих рисинок, и тогда воронам не поздоровится. Он припомнит им каждую погоню за ним. Он припомнит им каждое сожженное перо.
Глава 3
Черепаха отправила лис собирать тростинки и палочки. Я точно не знал, зачем ей это нужно, но, скорее всего, для очередного упражнения, которому Бай-Гу собиралась научить меня.
Собственно, так и оказалось: едва Хрули и Джинг вывалили кучу тростинок передо мной и черепахой, которая лениво лежала на боку на воде, началась новая тренировка.
— Хрули, Джинг, — сказала Бай-Гу, — Можете идти… Вану предстоит тренировка.
— А мы можем посмотреть? — сложила лапки Хрули.
— Да, одним глазком! — добавила Джинг.
Однако, полные притворной мольбы и смирения глаза не могли обмануть старую Черепаху.
— Нет. Сказано идти — идите, — взмахнула Бай-Гу лапой, и поток ветра просто утащил лис прочь.
С недовольным видом они побрели вдоль озера, оставляя нас с Черепахой.
Я сидел в той части берега, где было много песка — Бай-Гу сразу сказала идти туда.
Редкие волны накатывали на песок и оставляли ровнехонькую влажную поверхность.
— Возьми палочку, — сказала Черепаха, и я поднял одну из тростинок, легкую как пушинка. Честно говоря, я даже не представляю, что такой палочкой можно делать. Мне кажется, попробуй я надавить и нарисовать ею на песке иероглифы, — она тут же сломается.
— А дальше? — уставился я на Черепаху.
— Сядь поближе к воде, — сказала она и я сел практически в воду.
Одежды на мне, кроме набедренной повязки, не было.
Кувшин приземлился рядом как безмолвный зритель. Сегодня Ли Бо был что-то особенно молчалив.
— Теперь эта палочка — проводник твоей Ци, — сказала Черепаха, подхватила одну из них когтем и пролетела прямо над поверхностью воды. Ветер от ее полета даже не всколыхнул неподвижную гладь озера.