Я обняла и прильнула к нему, а он по хозяйски положил на меня руку, так что она наверно случайно легла на мое колено… И мне наоборот не было стыдно.
Хотя я была в платье. Я была горда! Перед всеми — и перед Шоа, и перед Тигэ, и перед Юургой. И остальных я тоже не мало не стыдилась… Я была жена, я была любима и желанна…
Точнее, я еще не была жена, но все остальное — в точности…
— Надо уважать природу, — мудро проговорила Тигэ. — Даже лучшего из мужчин нельзя натягивать до бесконечности, иначе он сорвется…
— …На первой кошке, — окончила за нее Шоа.
— Кошку гладят — она мурлыкает, — промурлыкала я. — Сучку гладят, она на спинку хлоп — и задирает ножки. Но до чего же сучки бывают навязчивы, даже когда им ясно указали место! — не осталась в долгу я… Ну не привыкла я копить долги. Выплачиваю сразу любыми средствами. Честь требует, чтоб никому не была должна. И люди довольны.
Люди пытались спрятать улыбки, чтоб не обидеть Шоа. Может, моя шутка не шедевр, но лупит — только ойкай…
— Отец, я их не убивал, — перебил всех Гай.
— Я знаю, — сказал Радом. И вытащил меч черного гиганта, который я еще тогда кинула ему. — Чей меч? — спросил он.
— Ахана, — зачаровано сказали все. Я отвернула голову.
— Нельзя было уже не заметить, — надувшись, шепнула я и отвернула голову.
— Ага, как отвечать за свои проделки, так Радом укрывай… — коварно шепнул он. Но я не боялась, ибо ладони его легли бессознательно точно на мои груди.
Автоматическое наведение тэйвонту, бессознательно наработанная точность удара, не зависящая от сознания и подчиняющаяся мелькнувшему чувству вне рассудка.
Вряд ли он сам соображал, куда попали его руки. Но я то хорошо ощущала их тепло и тяжесть.
Он осторожно развернул меня к себе.
— Ну, кто убил Ахана?
— Кони, — по детски вытянув губы ему навстречу и выразительно, как дети, жестикулируя губами, конфузливо шепнула я. Поджав руки, будто маленький напуганный зверек.
Все засмеялись.
— Дар взял меч в зубы и отрезал им головы, — сказала старуха Тигэ. — Правда?
Я отвернула голову, застенчиво отворачиваясь.
— Я чтоб не мучились… — наконец сказала я. — Больно же людям…
Что я могла еще сказать?
Все захохотали. Рыдающего от смеха Гая утащила обозленная Шоа.
— Сострадательная и милосердная у тебя женушка… Чувствительная…
Сам Радом смеялся громче всех.
— Было бы кого жалеть, — махнул рукой Радом.
— Отец, — сказала Юурга. — Они обязательно нападут на вас. Если даже не на тебя, то на твою жену точно… Тебе нужна охрана.
— Вот! — Радом приподнял меня, чтоб все видели.
Я счастливо улыбалась, как кукла.
— Что вот?! — спросил, начиная раздражаться Рики. — Ты что, не понял? Тебе смерть грозит! Они же войну начали.
Радом устало вздохнул.
— Блицкриг, — усмехнулась я.
— Она еще смеется!
— Эндшпиль! — ну неуемная я дура.
— Радом, — она сумасшедшая. И не понимает, что творит. Ее надо быстрей спровадить в лечебницу…
— Вместе с тобой, Радом, да, — высказала я, продолжив, вслух его мысль. — И связать обоих покрепче!
— Пока мы пикируемся, на нас могут напасть. И сил не пожалеют. Они думают, что девочка — это ложный след, а сделала это переодетая тэйвонтуэ… И что она растворится без следа. И ищи ее свищи. Призрак. Мираж монастыря Дэгинэ…
— Еще чего, — обиделась и оскорбилась я. — Сама ты мираж! Меня Радом ласкает и любит… И никуда я не растворюсь.
— Но они думают…
— Ничего они уже не думают… — коротко сказал Рихадо. — И нечего против ночи поминать трупы…
Все удивленно посмотрели на него.
— Ты тоже говоришь как-то странно… заговариваешься… — странно посмотрела на него Шоа. — Может она заражает сумасшествием? — вслух подумала она. — И вас всех надо лечить!
— Нас всех, — горько поправил Гай. — Мы тоже слишком долго были с ней в контакте… Теперь запрут в психушку.
Но все выжидающе смотрели на Радома.
Он хладнокровно молчал.
— Мертвые не дышат, — объяснила Тигэ.
Все молчали. Переглядываясь. Они поняли — мы того…
Я видела, как они осторожно задвигались, окружая нас и говоря ласково…