— Но она жива?!? — не выдержала я и подбежала к кроватке. И только тогда вздохнула первый раз облегченно.
— Жива! — я обессилено опустилась на кровать.
Глаза мои застлили слезы облегчения. Я плакала и смеялась, пока не поняла, что это истерика. И лихорадочно зажала себе рот. Я ничего не могла думать и правильно себя вести — правильно, настоящая сумасшедшая…
На меня поднялись удивленные глаза моего тэйвонту — вздох облегчения, вырвавшийся у меня, был поистине непритворным… Если, конечно, этот ужас сумасшествия можно было назвать вздохом…
Оба моих охранника, сейчас бывшие у Савитри встревожились.
— Что случилось? — дословно повторил он вопрос тэйвонту. — На тебе лица нет…
Ты волнуешься как девочка!
Да, я действительно не в силах, наверное, была побороть накатившее волнение, — ехидно подумала я с иронией над собой, — если бездумно хохотала, дергалась, плакала как помешанная…
— Хан, — наконец через силу, смех и слезы сказала я, — я не могу тебе объяснить причин, но только что выяснилось, — горько подчеркнула я, — что нападения на меня и особенно Савитри связаны со Двором… Официально! — я закусила губы… Слезы со сдавленным хохотом так и рвались у меня из глаз.
Доигралась!
— Но…
— Не спрашивай! — перебила я, ибо боялась, что у меня не сохранится рассудок и я не успею предупредить. — Но никто, абсолютно никто, принадлежащий двору или связанный с ним или королевской Семьей не должен даже приближаться к Савитри.
Даже тэйвонту Двора! — задыхаясь, закончила я. А потом вскочила.
Они смотрели на меня… Это было ужасно… Но я не обращала внимания на своих тэйвонту, ибо они были как часть правителя… Они смотрели на меня, как на тронувшуюся…
— Может, подсыпали ей в еду что-то? — осторожно предположил Хан, видимо, начиная игнорировать мои предупреждения и вести себя, как знает он, а не подопечная ему девочка. Он начинал, как всегда в критических ситуациях, не обращать внимания на приказы подопечной и действовать по-своему, не слушая ее протестов…
Я взволновано ходила туда-сюда, не в силах сосредоточиться. И не обращала внимания на их клевету…
— Может эмигрировать в Славину? — вслух думала я. — Там они ее не достанут…
Но жалко оставлять княжество…
— Ты можешь сказать хоть своим тэйвонту? Когда знаешь, откуда опасность, тем легче пресечь ее!
Я покачала головой, чтобы отстали, и не видела больше их.
— У замка тэйвонту великая сила… — вмешался Хан, решив, что ребенка надо снова жестко брать под уздцы и делать самим как надо. Он снова все знал лучше и делал как лучше, раз я ему поручена.
— Против этой она бессильна… — наконец бросила ему я.
— Можно сказать королю!
Я так гневно взглянула на него, что он умолк. Не мешай…
Но он продолжал настаивать… Долго продолжал… Но я ходила, не обращая на него внимания и зажав уши руками, чтоб его не слышать, чтоб отключиться…
— Король…
— Да по приказу самого короля или высших сановников церкви нас и атакуют!!! — не выдержала и обернулась я.
— Если б они хотели бы нас уничтожить, они бы прислали официально стражу…
— Но тогда бы им пришлось официально объяснить, почему им не нравится девочка!
— я потерла щеки руками, и только потом поняла, что проговорилась…
— Но какое… — начал возражение тэйвонту, и вдруг лицо его вытянулось. — О
Господи, только не это! Неужели ты не могла выбрать, чтоб спать, кого-то иного?! — в сердцах взвыл он. Второй просто открыл рот и так смотрел на меня большими раскрытыми глазами, стоя, будто его ударил столбняк.
В коридоре послышался шум, кто-то приказывал именем короля пропустить его, но наталкивался на мягкое — госпожа не велела…
Я села на кровать, прикидывая, что делать. Но я не успела одуматься, как тяжело дышащий Лан был уже здесь.
— Что происходит? — хрипло выдохнул он. — Почему меня сюда не пускали?
Оба мои тэйвонту словно исчезли под стенами…
Не ожидая, что Лана пропустят в мои покои и погруженная в горестные думы, я была поймана. Его громадные ручищи схватили меня за плечи и развернули к себе.
— Маэ, что происходит?!? Почему я должен был прорываться?
Но я так глянула на него, что его отнесло на стену. И спокойно села на кровати, поправляя кимоно. Я его не замечала. И лишь потом ответила, будто это был придворный.
— Потому что это моя спальня, — мягко сказала я, нагибаясь с кровати, чтоб поднять с пола упавший туфель и надеть его. На самом деле руки у меня дрожали… — И она не лучшее место для того, кто едет в Аэну за невестой, — очень точно передразнила я его дядю, ибо он лез повсюду с этой фразой, наводя на определенные подозрения… — Он же человек большой чести, правда? — презрительно осведомилась я.