Что было хорошо с этой стороны, так это то, что река делала тут крутой поворот от тэйвонту, и дальше разветвлялась множеством проток по этой стороне, открывая бесчисленное количество островков, покрытых кустарником и камышами.
Рай для беглеца, и только. Ищи меня товарищи, ищи…
— …Получишь… — донесся до меня обрывок очень далекого крика. Надо сказать, я не забывала оглядываться. Никто не может сказать, что я неблагодарная — я не забывала друзей ни на минуту. Постоянно оглядываясь, не двинул ли кто за мной хотя бы просто вплавь. Надо прямо сказать, что вода была просто ледяная. Я еще, когда мылась, это почувствовала. Видимо ночью даже были заморозки, а ветер пригнал исключительно холодный фронт с севера — я помню, дождь был в замке вперемешку со снегом. Хотя для тэйвонту это ничто. Но одно дело ничто, а другое — переплыть полкилометра. По крайней мере, последний раз я видела все шесть фигурок — никто за мной не поплыл.
Холодновато — я поежилась. Убежала я в чем была, даже не захватила теплый плащ
Радома. А выловленная из воды одежда за это время еще толком не просохла.
Впрочем, о чем это я… Моросящий дождь и брызги даже из сухофруктов сделали бы филе. Но холодновато. Еще Радома сюда бы — размечталась я. Мы б распределили обязанности. Он бы правил и греб, а я сидела бы, закутавшись в теплый плащ… Хорошо!
Как ни странно, но протоку я все же нашла, хоть и назвали меня дурочкой.
Какой-то чудак плыл посреди реки, сидя на двух бревнах. Предположительно, как я посмотрела, от разрушенного ураганом дома. Это в такую то погоду! Скрепляя их своими ногами и отчаянно стуча зубами. То есть они ничем не были скреплены, кроме его ног. Я подивилася такому ненадежному способу передвижения. Зато не перевернешься, как на одном бревне. Два бревна не дают кувыркаться в воду и не вертятся, как одно. Я все подробно расспросила у него, и он рассказал, где эта протока и каковы ее приметы. И даже показал рукой. Поскольку течение кружило бревна, то ему пришлось порядочно потренироваться, прежде чем у него получилось точное…
Я поблагодарила его и сказала, что за мной гонятся убийцы, которые не оставляют свидетелей. Потому, лучше бы он молчал о том, что когда-либо видел меня. А еще лучше — правил бы к берегу и занычкался бы в кусты куда подальше.
И сидел бы, не высовываясь пару дней.
— Я с-согласен с вами. И об-бязательно так сд-делаю, — заикаясь от холода и стука зубовного, пробормотал он. — Об-бязательно сделаю! — уверял меня он. -
Только не могли бы вы помочь мне… д-добраться до берега? — сказал он дрожа.
Почему-то мне показалось, что он опасен. И что он удивлен чем-то.
— А как тебя в эту лодчонку засунуть? — вздохнула я, только тут отметив, что, пожалуй, для путешественника он одет слишком бедно — одни панталоны. И синенький сам, как офицерский мундир. Сморщенный, маленький вроде. Нет, это только показалось. Я даже не заметила раньше, насколько он был неподвижен и тупо смотрел на происходящее. Я все-таки дура.
— Поб-быстрее!
Я кинула ему веревку и сказала привязаться. Я сейчас его добуксирую до берега.
— Выдержишь ты несколько минут в холодной воде? — спросила я.
Язык у него слишком замерз, чтобы ответить.
— Впрочем, я его могу оставить на этих бревнах, — подумала вслух я.
— Выд-держу! — загорелся мужеством тот.
Но руки у него были слишком задубелые, чтоб завязать веревку. Пришлось мне, осторожно подъехав, самой обвязать его под мышками.
И тут то я и попалась. Совершенно неожиданно для меня, он ударил меня под дых.
Не просто столкнув, а буквально выкинув меня ударом в солнечное сплетение из лодки. Так что она даже не пошатнулась. А у меня внутри ад с довесочком…
Мммм… Я очнулась уже в ледяной воде. Собственно потому и очнулась. И, вынырнула на поверхность. Просто чудо, что меня не убило этим ударом. И даже начала потихоньку подгребать к бревнам, приходя в себя. И только и видела, как сам он, удивительно ловко впрыгнул в лодку, вскочив на бревна, и был таков.