Кобылы. Из собственного стада моего коня! Какой позор!
Моему коню, вожаку, это очень не понравилось. Когда они были близко, он что-то ржанул, и все кобылы как одна на полном скаку внезапно остановились, взбрыкнув задом, чтоб седока швырнуть в полет. Трое из не ожидавших такой пакости тэйвонту вылетели из седел и были добиты копытами прямо в полете. Еще один удержался за гриву, но слетел на бок и был с размаху ударен кобылой о дерево.
Еще один конь, на котором седок удержался, просто кувыркнулся с ним на всем ходу и раздавил его о землю, а подоспевшая освободившаяся кобылка добила его копытом. Я даже поежилась — чего-чего, а такого фокуса даже я не предполагала.
Что было, испробуй милый друг его на мне и не удуши я его раньше, я не захотела и думать. Последний тэйвонту был сбит точно таким же фокусом с веткой через кусты, от которого чуть не пострадала я.
Признаться, милые кобылки сразу перестали мне нравиться.
Нет, не хочу я ездить на профессиональных убийцах, в считанные минуты разделавших пять тэйвонту. Смотреть — куда ни шло. А вот кататься и скакать на ней — уволь. Не желаем мы! И все. Такое вот мистическое необъяснимое желание.
Тэйвонту, даже уходя в "несознанку", закрывали голову и умудрялись прятать хребет и шею.
Наверное, я все-таки сострадательная, потому что, понаблюдав, как их разделывают кони, свистнула коней. Мой конь, словно поняв, наконец, чего я хочу, ржанул, и те мгновенно оставили тэйвонту.
Странно, но я почти никого из этих тэйвонту не видела раньше. И не питала к ним зла. Но, с непонятной яростью я сама обрушила коня на одного одетого в черное гиганта. Которого ударили о дерево, о потом забили две кобылы сразу. Не знаю, почему я на него напала. Если, чтобы остановить моего монстра, приходилось долго разъяснять ему, и он долго "не понимал", чего от него требуют, то тут он понял с полуслова. И обрушился на него так бешено и внезапно, что тот даже не успел дернуться. Но я поняла, что тэйвонту был не только в сознании, но и готов к бою. Но это ему не помогло… И действовал мой негодяй гораздо более охотно. В считанные секунды тело черного гиганта превратили в мясо. А живуч он был! О Господи! Даже когда голова его лопнула под копытами, а ребра все сломаны, он еще дергался и пытался сопротивляться.
Та же судьба постигла еще одного тэйвонту в черном и одного старого тэйвонту, которого я не знала. Точно гадливость и ярость вспыхивала во мне, словно это были предатели, а не люди.
Мгновенно слетев на землю с коня, я, забрав у черного гиганта прекрасный аэнский меч, отделила ему его же мечом голову и сердце. Это была не жестокость, а элементарная предосторожность — без этого некоторые тэйвонту могли ожить даже сами через какое-то время. Процессы регенерации у них были бешенные, а раны они затягивали сами прямо на глазах, точно не люди. Но это была лишь специальная упорная тренировка психического аппарата человека с самого детства. Которая была выработана без малого тысячами поколений сверхбойцов. Ничего в ней не было сверхъестественного — у нас так мог каждый ребенок. А после вмешательства хирургов тэйвонту с их упомрачительной техникой ожили бы все эти тэйвонту.
Так же поступила я и с остальными в черной одежде. Аккуратно и точно. Я даже сама не понимала, почему так действую, точно это были уже не люди, что не должны были жить.
Почему-то я не задумывалась об этом — это было не убийство, это была казнь.
Которую я должна была выполнить по своему долгу.
Впрочем, я поняла, что находиться между милых кобылиц не желательно, ибо они попытались лягнуть и меня на земле, и мигом взлетела на коня, забрав оружие у трупов. Хорошее оружие! Два меча мне приглянулись так, что я решила их оставить себе.
И поскакала прочь, пока одурманенные кровью кобылицы не стали глушить и остальных. Впрочем, да и голоса некоторых тэйвонту приближались.
Как мы помчались! Интересное я заметила — когда я сидела на вожаке, кобылицы слушались и моих приказов. Впрочем, они слушались меня и на земле, только одна, позлобней и моложе, все норовила ударить меня. Но на коне и она меня слушалась. Вот уж действительно — я на коне!
Только сейчас я отметила, что кобылицы, как и я, удивительно большеглазые даже по сравнению с обычными конями. Нет, не то, что б я раньше это не отметила — я все заметила, как и особенности породы, просто то, что я тоже большеглазая мне пришло в голову только сейчас. Если он принял меня за кобылицу, только особой формы, и лишь поэтому подчинился, клянусь, я его убью! — почему-то взъярилась я.
Впрочем, он почувствовал мое настроение и гнев на него и виновато поднял глаза — что он сделал не так?