Уже на следующий день после первого провала в городе, когда я приблизилась к следующему городу, я, погрузив на вид почти труп на своего белого жеребенка (он был самый мирный в этой компании отморозков), отправилась к аэнскому знахарю. Ибо я увидела с горы совершенно новый город… В котором, как меня клятвенно уверяли, были целые скопища аэнских знахарей…
Потому еще было только раннее утро, когда я вошла в город, ведя за собой прелестное белое дитя. И прикрыв тело, висящее поперек жеребенка, плащом.
Лучше рискнуть один раз, чем рисковать постоянно.
— Чего везете? — хмуро сказал солдат, преграждая мне дорогу пикой. Больше никого не было, и он так развлекался.
— Жеребенка! — нагло ответила я.
— А там что? — он кольнул плащ копьем.
— Труп, — честно сказала я.
Он понял хорошую шутку и заржал. Ткнув его еще раз наконечником.
— Теперь уже наверняка труп, — подумала я.
— А ты кто? — вытирая слезы, спросил солдат.
— А я та, кто переехала его лошадью… — опять честно ответила я, поглаживая жеребенка, чтоб он не боялся странного всхрапывающего поведения людей.
И вот вам пример, как в этой стране относятся к абсолютной правде и честности!
— А-га-га-га! — грохнули мои окружающие.
Но больше всех рыдал мой проверяющий солдат, сев на пол и только рукой дергал, все пытался рукой жеребенка ударить. Да промахивался.
— Га-га-га!!! А-га-га!!! — ржал он.
— Что он делает? — тихо спросил меня подошедший сзади человек.
— Смеется! — тихо ответила я.
Но, увидев лицо, я рассерженно отвернулась. Мне было не до шуток!
— Забирай своего жеребенка и мотай отсюда живо, — сквозь смех и брызжущие слезы приказал подошедший начальник охраны, — пока мы еще не встали!
Охранник со смеху пытался, видно, ткнуть копьем и меня. Я поспешила погнать жеребенка быстрей от ворот, пока эти дурни не одумались. И не вздумали действительно проверить, что там под плащом. Я только сейчас поняла, насколько легкомысленна была. Ведь мужик в коме и связан. Помри он, пойдут разбирательства — пойди докажи, что он умер сам…
Хорошо хоть, там уже подъехала подвода, и стражники были заняты настоящим делом, вымогая себе пропитание. А я погоняла несчастного жеребенка, как могла — я вовсе не желала, чтобы количество трупов увеличилось…
Дело не во мне, и не в любви к своей персоне.
Мне, может, просто не хотелось тратить деньги еще на их лечение.
Не знаю почему, но голова у меня кружилась и болела. Вроде и не холодно на улице, а у меня жар… То голова кружится…
А тут еще по городу, говорят, носится бешеная собака. Взбесившийся волкодав…
И никто убить не может — нескольких коней и людей порвал, уйму покусал, все в панике.
Не знаю почему, но я не могла найти врача, и часто присаживалась, почему-то ужасно уставая от простой ходьбы.
В один из таких моментов я остановилась, растерянная и почему-то дезорганизованная, хоть никогда не могла заблудиться даже в лесу, у букинистической лавки. Как-то жарко сегодня светит солнце — подумала я, задыхаясь. Но не могла отказать себе в соблазне зайти в тень, а заодно, наконец, посмотреть на книги и поискать карту…
Это оказалась не букинистическая лавка, а антикварная, в которой продавали и новоделы… И просто сувениры…
Почему-то сегодня сознание за ничего не могло уцепиться, скользило просто так…
Ко мне подошел продавец, спрашивая, что господину надо… Мне так хотелось лечь и спать, ничего не слыша, но этого "господин" сказать ему не мог…
Неужели я такая страшная, что меня приняли уже за господина?
Выходить на улицу не хотелось… Чтобы задержаться я оглянулась по сторонам…
— Богиня победы! — словоохотливо объяснил он, уловив мой взгляд.
…Я посмотрела на скульптуру богини победы… Кого-то она мне напоминала.
Отдаленно, но, усталая, я не могла уловить… Только то, что она была, как и я, маленькая… Какие большие глаза!
Я спросила — это вымысел?
— Нет… — ответил продавец, и воровато оглянувшись во все стороны, шепотом добавил. — Она сделана с портрета принцессы королевской Семьи…
Я пожала плечами. Он сказал это, будто это некое откровение или чудо.