Ну не знаю, трусы строптивой красотки все еще были на ней, и взглядом я их снять не мог, разве что немного намочить. И видимо, чем мокрее там становилось, тем больше разгоралось ее красноречие…
— Думала, хоть девушка твоя не такая, а она такая! Еще хуже всех! Дает тебе, хотя говорила, что не будет! Тебе, такому блудливому, такому легкомысленному — и дает! Тебе ж вообще нельзя давать!..
Так чего ж сама тогда то и дело косишься на мой пах?
— Ой, — выхватил я у нее бутылку, — это просто потому что ты училась не здесь. А училась бы здесь, и ты бы мне давала! — и сделал закрепляющий глоток.
— Ишь чего! — потянулась обратно за бухлом собеседница, пьяно налегая грудью на мое плечо. — Не было б такого! Меня б папа убил!
— Ну вот, — развивал мысль я, пока она пыталась выхватить у меня бутылку, чьи бесценные капли смазывали наш разговор, — а если бы ты здесь училась, как и я, то и папы бы рядом не было… И ты бы мне дала! Причем еще и первой!
На пару секунд Полина вгрузилась, видать, и правда пытаясь представить себя моей одноклассницей.
— Не, Ромк! — отобрали у меня вискарь. — Не прокатило!
— Хочешь сказать, — уточнил я, глядя, как жадно она обсасывает горлышко, которому пока доставалось больше, чем мне, — я тебе не нравлюсь как парень?
Затуманенные глаза уперлись в меня.
— Почему? Нравишься! — на этом моменте красотка выставила большой палец. — Вот такой парень!..
— Так в чем проблема? — я снова сделал глоток, надеясь поскорее отключить свои мозги до ее уровня.
— Ну я ж тебе говорю, — без раздумий пояснили рядом, — ты — легкомысленный! Вешаются на тебя, а ты и не против! Была б дыра, а вставить — всегда пожалуйста! — пальцы снова начали активно трахать сами себя. — Оп-оп, а-а! Дни напролет, с кем угодно! В любую дырку на ваш выбор, леди!.. Ну как такому давать-то можно⁈
С каждой секундой разница в возрасте, которая так ее смущала, становилась все меньше, меньше, меньше, меньше и меньше. Во всяком случае говорила она сейчас как пьяная школьница, сердившаяся за то, что ее еще не трахнули.
— Без обид, Ромк, — пьяно икнув, заявила эта красота, — но как парня я тебя вообще не рассматриваю. Опекаемый — сто процентов! Как друг — может быть. А как парень — гарантированно «нет»!
О да, Полин, оно и видно: щеки заалели, сиськи уже вздымаются, выдавая желание, а ноги трутся друг о друга, пытаясь подсушить трусы. Видимо, ты еще недостаточно выпила, чтобы говорить правду, да? Зато ее тело уже красноречиво говорило за нее: сто процентов, гарантированно «да»!
— А вот и «да», — возразил я.
— А вот и «нет», — игриво парировала она.
— Ну а раз «нет», — передавая в очередной раз выпивку, я придвинулся к ней, — когда ты предлагала что-то взамен, что ты реально предлагала?
— Не знаю даже, — протянула эта упертая красотка тоном, с которым обычно раздвигают ноги. — Ну, может, показать тебе чего-нибудь… Может, дать тебе подержаться за что-нибудь… Ну так, немножечко, — хихикнула она, делая глоток. — Чуточку совсем… Парой пальчиков… — и стрельнула глазками сначала на мою руку, потом на мои губы, потом на мой пах, а потом снова сделала глоток.
— Ну так может, и дать? — я потянул руку к ее сиськам, который сейчас казались особенно мягкими и особенно доступными. — Подержаться?..
— Не, не, не, — хихикнув, Полина треснула меня по руке, откидывая ее обратно. — Я тебя, Ромка, насквозь вижу! Вижу, чего добиваешься! Знаю, что тебе нравится…
— И что же мне нравится?
— Дуру из меня делать тебе нравится! — бутылка торжествующе качнулась в мою сторону. — И из меня дуру, и из твоих подруг дур тебе делать нравится! Но знаешь, самое смешное, — захмелевши хрюкнула собеседница и прихлебнула еще, — самая большая дура вовсе не я и не твои подруги… А твоя девушка! Вот уж кто точно дурочка из дурочек!
Чувствуя, что мне надо еще выпить, чтобы спуститься до ее уровня, я отобрал у нее бухло.
— Да? И почему же?
— Да вот поэтому! — триумфально выдала моя хаус-леди и развела ноги. — Трахаться она не собиралась, как же! А теперь наскакаться не может… «А-а! О-о! Рома, Рома, Рома, Рома…» Чем ты ей так мозги запудрил? Что она особенная, что твоя любимая? Как можно-то такой дурой быть!..
— Ну почему запудрил? И правда особенная, и правда любимая.
— Ага, ага, — закивал рядом один болванчик. — Как и все твои подруги! Слышала я, как ты их любишь!
— Ага, а в некоторых случаях еще и видела…
— Вот! — вырванная из моих рук бутылка с чувством ткнула в мою сторону. — Вот видишь, даже сейчас дурой меня сделать пытаешься! Но я на это не куплюсь! — распиналась пьяная красотка. — Я опытная, я умная…