У нее словно в календаре красным кружком был отмечен приезд моей девушки, по странному стечению обстоятельств совпадавший в этом запутанном мозге с концом ее сексуальной жизни.
— Ну все, это точно было в последний раз! — решительно сообщила Полина, слезая с меня и опуская еще подрагивающие ноги на пол. — Сегодня твоя девушка вернется, и сегодня же все закончится…
Ее голая отлюбленная мною задница, призывно покачиваясь, так и приглашая немедля присоединиться, скрылась в моей душевой, явно не собираясь заканчивать ни сегодня, ни завтра, ни вообще когда-нибудь — являя ярчайший пример двойной морали в действии. Интересно, что же ее непоследовательная хозяйка придумает дальше, чтобы объяснить себе, почему мы все еще трахаемся, даже когда приедет моя девушка?..
— А это что? — скептически спросила Полина, глядя на протянутую Даной яркую глиняную бутылочку.
Мне так и захотелось отвесить моей красотке постарше воспитательный шлепок по пятой точке, чтобы просто приняла подарок, сказала спасибо и не делала нервы моей девушке, которую, к тому же, так долго ждала.
— А это сибирский бальзам, — терпеливо пояснила моя милашка, очевидно решившая начать Новый год на хорошей ноте. — На сосновых шишках. Полезен для здоровья, укрепляет иммунитет, и вообще он очень…
Однако моя хаус-леди, казалось, из всего, что было на этикетке, узрела лишь одну фразу: «идеален для зрелого возраста». Полин, да прими ты уже подарок с благодарностью! А ты, Дана, не тролль ее возрастом — в конце концов, мозги там не настолько зрелые.
— На шишках, значит! — хмыкнула красотка постарше. — Хочешь меня на шишку посадить? Смотри, я же сяду!.. — и загоготала над своей сомнительной шуткой.
Моя милашка с непониманием взглянула на меня — мол, о чем это она? Я лишь пожал плечами — видимо, какой-то возрастной юмор.
— Спасибо, конечно, — сменила сарказм на милость Полина, наконец приняв бальзам. — Отдыхайте пока, скоро тортик будет. Тоже тебе в подарок, — выставила она сиськи в сторону моей девушки. — А я уже пойду на шишку сяду!.. — и, вновь загоготав, позвякивая подарочком, отправилась на кухню.
— Не могу понять, — проводила ее глазами Дана, — это она так успокоилась или совсем с ума сошла?
Не поверишь, у меня был точно такой же вопрос — только про твоего папашу. «Ладно, пока живи!» — такое сообщение этот таежный мопс неожиданно прислал мне по итогам поездки дочери в Сибирь. И мне теперь не терпелось узнать, что же это значит? Что, я наконец получил родительское благословение?..
— Не волнуйся, я с папой все утрясла, — гордо заявила моя милаха. — Проблем с ним больше не будет. Мы поговорили, и он все понял…
— Что, так просто? — не поверил я.
Или его там энцефалитный медведь покусал?
— Ром, это между мной и папой, — заверила меня Дана. — Тебе не нужно об этом волноваться…
На будущее: когда говорят «тебе не нужно об этом волноваться», именно тогда об этом и нужно волноваться больше всего. Но в тот момент я этого еще не знал.
— Лучше скажи, — боевито продолжила моя милашка с видом «я сейчас надеру кому-то зад», — где я могу найти сестру твоей управляющей?
Я даже пожалел, что госпожа закон уже уехала из Карпова, в очередной раз избежав заслуженного правосудия.
— Где-то в Питере. Но летом она вернется.
— Летом, значит… — милое личико стало кровожадным. — Понятно, буду ее ждать… Очень-очень ждать…
Ну вот, Арина, можешь радоваться: теперь в этом городе, кроме сестры, тебя будет ждать еще и Дана. И правосудие, похоже, все-таки восторжествует. О, как же я хочу на это посмотреть! Уж я-то позабочусь, чтобы не осталось ни улик, ни свидетелей…
— Ты моя боевая няшка! — притянул я мою милаху к себе.
— А то! — бойко поймала она мои губы. — И сейчас я покажу насколько!..
Следом ее язычок страстно ворвался в мой рот, жадно сплетаясь с моим — за все потерянные дни, за все неполученные ласки. Казалось, целоваться так — обнимаясь, прижимаясь, словно растворяясь друг в друге, обмениваясь теплом — мы могли не один час…
— Ром, — вдруг нехотя оторвалась от меня Дана и шепнула мне на ухо: — а чего Полина так странно на нас смотрит?
Я повернул голову и увидел мою хаус-леди, которая молча стояла на кухонном пороге и без всякого стеснения палила на нас. Ее ухмылка — причудливая смесь радушия, троллинга и превосходства — будто говорила: «а я трахаю твоего парня, а ты не в курсе, дурочка!»
— Слушай, — шепнул я моей милашке, — пойдем ко мне. Я хочу тебе кое-что рассказать…
— Гкм! Гкм! Гкм!! — закашляли у кухонного порога как бы тактично, но при этом совершенно бестактно. — Ромк, — с легким нажимом позвала моя вторая мамочка, вовсю отыгрывая сейчас именно эту роль, — можно тебя на минутку? Помощь кое с чем нужна…