— Ром, а ты куда смотришь? — вдруг поинтересовалась эта коварная красотка.
Вот блин! Я быстро поднял глаза от ее выступающего из-под блузки бикини к игриво сузившимся глазам. Подловила, однако! В эти мгновения нашей странной игры она особенно радовалась.
— Прости, задумался.
Она снова усмехнулась. Ну вот чего ты смеешься? Позови меня, дай хоть один намек, не спрашивай, куда ты смотришь, а расстегни хоть одну пуговичку и покажи мне чуть больше — и я все внимание на тебя переключу. Этого сигнала — вернуть все, как было — мне будет достаточно. Но нет, ты же сама изображаешь, что для тебя я все еще ребенок. Когда-нибудь в ответ на твое «а куда ты смотришь?» я тебе реально скажу «на твои сиськи», а потом добавлю «хочу трахнуть тебя, как трахал до этого! ты же помнишь, как хорошо я тебя трахал?» и посмотрю на твою реакцию. Будет ли тебе так же смешно, если я озвучу то, что ты предпочла забыть. Но не сегодня. Сегодня я не буду рушить нашу игру. Я дождусь, когда ты сама ее разрушишь.
Тем временем Полина вытянула руку и потрепала меня по волосам — ласково и заботливо, как мамочка нерадивого ребенка.
— Даже не причесался. Определенно, ты без меня не выживешь!
Пальчик с острым ноготком ткнулся мне в грудь, будто показывая, кто тут босс. Она что, этот жест взяла из какого-то аниме?
— Как будто ты без меня проживешь, — отозвался я, откусывая пончик.
— Да, — охотно согласилась она, — твоя кончина ударит по моей работе.
— Так что ты должна получше обо мне заботиться, мамочка! — хмыкнул я.
Лукавые губы напротив искривились в улыбке.
— Вот ты поганец! Мамочка!.. - передразнила она, на короткий миг став прежней Полиной, которая с удовольствием кончала на моем члене.
Ну да, с учетом всего, что между нами было, звучало как-то двусмысленно.
— А что, — ухмыльнулся я, решив продлить этот порыв, — не нравится быть мамочкой?
— Я не настолько ведь тебя старше!
Подхватив парочку мелких конфеток — из тех, которые стоят в большой тарелке около ресепшен, она запульнула их в меня. А следом и я отправил пару снарядов в нее, весьма метко попав в торчащее из-под блузки бикини. Полина, захихикав, полезла в чашечку и, достав конфетку, отправила ее обратно. Клянусь, я мог почувствовать, что она успела нагреться. И тут к нам заглянули.
— Полина Вячеславовна, а мне уже подавать завтрак постояльцам?
Девушка, работающая в гостевой части дома, заскочила к нам в хозяйскую — хотя обычно персонал так не делает: эта новенькая. Моя управляющая мгновенно дернулась и стерла улыбку. И даже слегка покраснела, сообразив, что заигралась. Она до одури боялась быть смешной, за что я однажды и поплатился.
— Да-да, подавайте, — деловитым тоном отозвалась она. — Мы вон как раз завтракаем… Только на сладкое не налегай, — бросила она уже мне. — Поешь нормально…
Ну вот — сразу такая большая, ответственная и серьезная. Словно вспомнила, что она взрослая, а я «маленький», и реально включила мамочку. Возраст вообще был больной темой — причиной, почему мне с ней вечно так сложно. Ее последний (до меня) ухажер был на четыре года младше ее, и я искренне не мог понять: если она мутит с мужиком, который на четыре года младше ее, почему не может замутить с парнем, который младше ее на восемь лет? Дебильного Марата, который палец о палец для нее не ударил, моя хаус-леди показывала всем, а доброго, заботливого, отзывчивого меня прятала ото всех, словно какой-то постыдный секрет.
Полина до одури, до ужаса, до паники боялась быть смешной — настолько, что становилась из-за этого смешной. Правда, ни ей, ни мне смешно от этого не было.
Дожевав остатки пончика и запив его чаем, я вытянул из кармана смартфон и взглянул на время.
— Ладно, мне пора.
— А завтрак? — все еще не переключилась Полина. — Ты ж толком не поел.