– Да, качает, того и гляди упадешь с верхней полки. Пойду проветрюсь, – дружелюбно ответил я и взялся за поручни трапа, ведущего вначале в боевую рубку, а потом на мостик субмарины.
– Давай, давай, проветрись. Только качает и там, сказал механик и отдал очередную команду подчиненным.
Я стал подниматься по вертикальному трапу, преодолевая встречный поток воздуха. Когда моя голова появилась из верхне-рубочного люка, я доложил:
– Старший лейтенант такой-то… Прошу разрешения подняться на мостик?
В этот момент на меня обрушилась очередная порция воды, и, видимо, стоящие на мостике вахтенные в это время укрылись от набегающей волны, потому что голос командира раздался с опозданием:
– А, доктор. Не спится? Поднимайся – разрешил командир, капитан 2 ранга. Он всегда был на мостике, когда подводная лодки шла в надводном положении и ситуация могла измениться в любой момент. По поверхности плавало намного больше транспортных средств, чем под водой. Из-за шума шторма акустика мало помогала, надо было вести визуальное наблюдение. Недаром еще один человек был на мостике – сигнальщик, старшина 2 статьи.
На площадках, где стоял командир и вахтенный офицер ( им сейчас был старпом, капитан 3 ранга) было мало места. Оба были в толстых альпаках, с надвинутыми на голову капюшонах. Им еще требовалось периодически укрываться от волн, набегающих на лодку и обрушивающихся на рубку миллиардами брызг, так что я встал рядом с рулевым под козырьком ограждения рубки. Передо мной через иллюминатор был острый форштевень лодки, который рассекал морские воды. Вот нос стал подниматься на большой волне, чтобы обрушиться всем весом, пройдя гребень её. Вот, уже нос покатился куда-то вниз с волны, чтобы зарыться в очередную. На этот раз она была удивительно крутой и лодка не смогла забраться на неё, а врезалась внутрь. Огромная масса волны, весом в десятки тонн, обрушилась на лодку, что та ощутимо стала опускаться в пучину. Командир и старпом еле успели скрыться за козырьком рубки, и волна лишь осыпала их множеством брызг. А часть волны стала падать вниз, через люк, на палубу центрального поста и потом стекать в трюм. Раздался голос старпома:
– Ну и шторм сегодня, товарищ командир. Давно такого не было.
Командир промолчал. Видимо, ему уже приходилось бывать в таких штормах. Уже давно служит на лодках, перед этим командовал лодкой, относящейся к 613 проекту, средней, или как её называли «Эской». А проект 611 относится к большим лодкам, у неё и вооружение больше и возможности лучше. Но не намного. То ли дело атомоходы.
Да, стоять вахту на мостике идущей в надводном положении подводной лодки не только тяжело, но и опасно. Каждый на мостике привязывается ремнем к поручню, чтобы не смыло за борт. Причем длина этого ремня должна учитывать все – рост офицера, способность его укрыться за козырьком и не удариться в случае чего о выступающие части рубки субмарины. Я знал о случае гибели во время шторма вахтенного офицера, который что-то не учел и ударился головой о репитер гирокомпаса на мостике. Погиб от черепно-мозговой травмы.
Я вспомнил, как однажды наша лодка заходила в базу, где у пирсов стояли атомные, торпедные, как их тогда называли, подводные лодки. Огромные, наша лодка казалась игрушечной по сравнению с ними. А ракетные атомоходы еще больше. Наши торпедисты шутили – в такую громилу попасть проще. На самом деле попасть торпедой можно в любую лодку и надводный корабль – современные торпеды самонаводящиеся. По звуку, по магнитному полю противника выбирают правильную траекторию и глубины хода. Но на атомных лодках несравненно лучше были условия службы. Атомный реактор вырабатывал столько электроэнергии, что его хватало на обеспечение быстрого хода под водой сколь угодно долго, на регенерацию воздуха, опреснение морской воды, другие виды работ. По крайней мере, так экономить пресную воду, как экономим её мы, им не приходится. Я уже забыл, когда умывал лицо водой, только обтирал ваткой со спиртом, как и все остальные члены экипажа. А сейчас воды хватало. Правда, морской, соленой.
Раздался голос командира:
– Старпом, я вниз. Принимай командование!
– Есть, товарищ командир, – раздался голос старпома.
Я обернулся и увидел, как командир в своем альпаке, теплых кожаных брюках и сапогах на меху спустился с площадки, на которой стоял, и полез в люк, периодически обливаемый забортной водой от накатываемых на лодку волн. У меня была такая же одежда, как и у командира и старпома, но сейчас я не одел ни брюки, ни сапоги, только кожаный с овчинной подкладкой альпак.