Это был знаменательный день в жизни Пип. Повертевшись около нас, она, к великому нашему удивлению, бросилась прямо в овраг и скрылась в кустах, а через секунду со дна оврага, куда нырнула Пип, раздался оглушительный рев. Этот рев, доносившийся из оврага, где по нашим представлениям не могло быть льва, привел нас в ужас. Воины Мазаи, мои носильщики, Сомали и я — все мы обратились в бегство.
К счастью, мы во-время опомнились и повернули назад. Конечно, Мазаи хотели, во что бы то ни стало, убить льва, а я, забыв о съемке, думал только о судьбе моей бедной собаки. Как я бранил себя за то, что позволил ей участвовать в охоте! Но, повторяю, я и мысли не допускал, что она осмелится нырнуть прямо в кусты. Не успел я принять какое-либо решение, как снова раздался рев, а затем хорошо знакомый мне звонкий лай. Значит, Пип жива!
Увидев шагах в тридцати просеку, я побежал, надеясь оттуда увидеть, что происходит в овраге. Все остальные бросились в другую сторону. Тявканье смолкло, и снова возникли у меня опасения.
Не слышно было также и страшного рева. С просеки в кустах я видел часть оврага и воинов Мазаи, столпившихся у самого его края. Они стояли с опущенными копьями; по-видимому, бой был кончен. Ко мне подбежал один из носильщиков и объявил, что воин Мазаи убил льва. Но, казалось, никто ничего не знал о судьбе Пип.
Подойдя ближе, я увидел льва, лежащего на земле: он был мертв. Подле него лежал один из Мазаи. Пип нигде не было видно.
Вдруг Мазаи, которого мы считали мертвым, вскочил и выбрался из оврага. Он громко ругался, показывая нам свою оправленную руку.
— Что случилось? — спросил я.
Ну, как вы думаете, что случилось?
Сейчас расскажу.
Как я уже упоминал, моя храбрая Пип бросилась прямо в овраг. Чутье подсказало ей, что там скрывается лев. Я и по сей день не могу понять, как хватило у нее смелости подойти к взбешенному зверю. А подойдя к нему, она сделала то, что может сделать только собака: она ухитрилась вцепиться зубами ему в хвост! Несмотря на все усилия льва стряхнуть ее, она не разжала зубов. Он не мог коснуться ее лапой. Она кусала его за хвост, а когда он к ней повертывался, вертелась и она, ускользая от страшных когтей.
Внимание льва было сосредоточено на собаке. Этим воспользовался один из воинов Мазан. Он подкрался и бросил копье, вонзившееся в сердце зверя.
В пылу битвы не легко бывает установить, чей удар повлек за собой смерть льва. Поэтому у Мазаи есть такой обычай: много копий попадает в цель, но львиная грива принадлежит тому воину, который завладеет хвостом зверя. Воин бросился к убитому льву и протянул руку, нащупывая хвост. Вместо хвоста он нашел Пип! Она не знала, что лев убит, и не хотела расставаться с хвостом.
Конечно, Пип возмутилась. Кто этот человек? Как смеет он отнимать у нее трофей? Она укусила его за руку и снова вцепилась зубами в кончик хвоста.
В тот вечер Мазан в деревушке праздновали победу. Опасный враг — лев — был мертв. Но тотчас же возникли недоразумения. Кто заслужил право носить львиную гриву? Выступил вперед молодой воин и заявил, что его копье пронзило сердце зверя. Но многие оспаривали у него эту честь. Один из воинов утверждал, что его копье на две секунды раньше вонзилось в тело льва. Дело запутывалось. Спор был разрешен вождем племени.
Терпеливо выслушав спорщиков, вождь напомнил им об установленном издавна обычае: грива льва принадлежит тому, кто держал его за хвост. А кто это сделал? Маленькая собака, которую хозяин ее называет Пип. Но разве не достойна она носить другое имя — великое имя «Симба» — лев? Она одержала победу над царем зверей, и ей принадлежит грива льва!
И с этого дня Пип стала Симбой.
Глава седьмая
Симба возвращается
Симба — так буду я называть ее теперь — не придавала значения совершенному ею подвигу. Туземцы обращались с ней почтительно, но вряд ли она это замечала. Быть может, она чувствовала, что я ею доволен. Но Симба не возгордилась, и характер ее не изменился. Она оставалась все тем же веселым шаловливым фокстерьером.
К несчастью, Симба в это время заболела. Я выследил стадо зебр и только что установил свой кино-аппарат, как вдруг мимо меня промчалось галопом второе стадо, а за ним по пятам неслась Симба. Зебры относятся к категориям животных, опасных для собак, и на этот раз Симба допустила ошибку, которая едва не привела к трагедии.