Выбрать главу

Наспех приведя себя в порядок, я уселась за стол и сразу вооружилась щипчиками для лобстеров. Когда вижу лобстеров, терпение меня покидает. Впрочем, диеты прививают страсть к любой пище, даже к пельменям и кашам.

Фрося уселась напротив и зажгла свечу. Вид у нее был загадочный.

— Сонечка, — прошептала она, — ты действительно простила меня?

— Совершенно, — благодушно заверила я, жмурясь от удовольствия и предвкушая “знакомство” с лобстером. — Все было очень мило. Клянусь, я не останусь в долгу. Выступлю с ответным приколом в ближайшее время. Чур, ты тоже не обижайся.

— Хорошо, — обрадовалась Фрося. — Не буду. Но мне любопытно. Ты расскажешь, как все это было?

— Охотно расскажу, но только после обеда, — сказала я, поигрывая щипчиками и приноравливаясь подцепить кусок мяса побольше.

Момент предвкушения, самый сладкий, еще слаще, чем момент поглощения. Я едва не захлебнулась слюной. Лобстер смотрел на меня, словно возлюбленный… Мои ноздри улавливали его тонкий, сладковато-пряный аромат. Я, говоря языком Маруси, прямо вся к нему устремилась, имея ввиду и вино — Ефросинья долго жила в Париже и толк в винах знает. И в еде она знает толк. Поэтому я пошла собою на стол и…

И в дверь забарабанили!

Ужасно!

Думаю, что и ногами. И кулаками. Фрося крикнула:

— Открыто!

Спрашивается, кто “открыто” кричит, когда раздается такой дикий грохот? Умней было бы прятаться в шкаф, под стол, под кровать…

Куда угодно!

Но мы не спрятались. В комнату ввалились уже знакомые мне верзилы, и я мгновенно поняла почему такой загадочный вид был у Фроси — пошла вторая серия прикола.

Кстати, увидев верзил, она, чертовка, с трудом смех сдержала. Я тоже не ударила в грязь лицом и, одарив верзил улыбкой приветливой радости, с пафосом им сообщила:

— Мальчики, мы вас заждались!

Видимо, я вышла за рамки сценария — верзилы с фальшивым удивлением уставились на Фросю.

“Как плохо ребятки играют,” — подумала я.

— Кто это? — спросил Интеллигентный.

— Моя подруга, — ответила я.

Верзилы слегка растерялась:

— Подруга?

Мысленно я их осудила: “Отвратительная! Отвратительная игра!”

— Шо будем делать? — спросил у самого огромного Интеллигентный.

Тот махнул рукой:

— Хватаем обеих.

И нас энергично схватили.

Глава 6

Как и в прошлый раз, меня затолкали на заднее сидение, Фросю пристроили рядом. Теперь я уже знала куда нас везут: туда же, откуда с Арнольдом вернулась — куда же еще?

Я ничего не боялась и сожалела только о том, что не могу выразить Фросе свое восхищение. Какой многоходовой прикол — это высший пилотаж в прикольном искусстве!

“Уж и не знаю чем тут ответить, — прикидывала я. — Все, что приходит в голову, кажется тусклым. Вряд ли смогу переплюнуть подругу”.

Вскоре выяснилось, что я ошиблась: нас привезли в другое место. На этот раз мне попался дырявый мешок, и я видела, что опять нахожусь за городом. Дом был еще больше, зато усадьба гораздо беднее — не размерами, а ухоженностью: сад бурьяном зарос и смешался с березовой рощей.

И меня и Фросю привели в полутемную комнату. Лишь там с наших голов стянули мешки.

— Не скучайте, девочки, без меня, теперь вы поступаете в распоряжение наших коллег, — гаркнул интеллигентный верзила и оставил нас одних.

Дверь, разумеется, он с серьезнейшим видом закрыл на ключ.

Мы с Фросей переглянулись и покатились со смеху. Каждая пыталась что-то сказать, но смех был воистину гомерический: выразить свои чувства возможности не имели.

— Ну ты, Соня-яя, даешь, — сквозь хохот выдавливала Фрося.

— Нет, это ты дае-ешь, — вторила я, тщетно пытаясь продолжить.

Насмеявшись до слез, разом умолкли.

— И долго мы будем сидеть здесь? — с улыбкой спросила Фрося.

— Сама знать хочу, — ответила я.

Фрося игриво толкнула меня в бок. Я ее тоже игриво толкнула.

— А то не знаешь, — сказала она и опять захохотала.

— А то ты не знаешь, — воскликнула я, предчувствуя новый припадок смеха.

Дверь распахнулась. В комнату заглянул изумленный верзила — родной уже Интеллигент. А намекал, что мы не увидимся. Впрочем, я не стала его упрекать.

— Они ржут! — сказал он и спросил: — Дурочки, шо вы ржете? Вам бы плакать в самую пору.

Настоящий артист — так натурально сыграл, что мы замахали руками, не в силах говорить, только корчились, надрывая животики.

Верзила загадочно покрутил у виска пальцем и исчез, я же отметила: “ Отлично в образ вошел. Еще немного, и я точно поверю. Кстати, деньги отсчитывал мне он тоже весьма натурально”.

Едва вспомнив про деньги, расстроилась: смеха как не бывало.

— Фрося, — тревожно спросила я, — выходит, если это прикол, то “баксы” придется вернуть?

Возвращать я никогда не любила.

— Какие баксы? — удивилась она.

Я полезла за лиф комбидреза и достала семьсот долларов, свои, честно заработанные — как мне совсем недавно казалось.

— Вот эти.

Фрося изумленно открыла рот, да так, не закрывая его, и спросила:

— Кому ты должна их отдать?

— Да парням этим, твоим “кентам”, — пояснила я, чувствуя, как прямо на глазах портится настроение: еще недавно счастливой была и вот, уже осиротела на кучу долларов.

Испортилось настроение и у Фроси.

— Сколько здесь? — спросила она, кивая на мой трофей.

— Ты разве не знаешь? Семьсот.

— Живодеры! — воскликнула Фрося. — Да все это стоит гораздо дешевле! Ты что, именно столько им заплатить обещала? Семьсот долларов?

— Ну да, — рассердилась я. — Обещала, как же, держи карман шире. За кого ты меня принимаешь? Они сами мне заплатили. — Подумав, добавила: — Я их заставила.

Фрося вдруг потеряла дар речи — абсолютно искренне эта чертовка была сражена. В мою душу даже закралось сомнение.

— Тебе заплатили? — оправившись от изумления, закричала она. — Заплатили семьсот баксов? За что?

— Будто не знаешь! — гаркнула я. — Или ты думала, что я даром в порнухе сниматься должна! Вижу теперь какого ты мнения о своей лучшей подруге!

Бедная Фрося пошла вразнос — совсем над собой контроль потеряла: вскочила, по комнате заметалась, потом опустилась на пол, открыла рот и, тараща глаза, долго, как рыба на берегу, беспомощно воздух глотала. Мое состояние было не лучше: я понять ничего не могла и терялась в догадках, но делала это весьма эстетично: в позе, почти роденовской.

Наконец к Фросе вернулся дар речи.

— Эти мерзавцы заставили тебя в порно сниматься? — с бесконечным отчаянием воскликнула она.

Я обиделась:

— Меня невозможно заставить. Сама согласилась.

Не признаваться же любимой подруге в таком унижении — зачем понапрасну доставлять Фросе радость?

— Постой, разве это не твой прикол? — опешила Фрося.

— Нет, конечно, прикол пока твой, но и мой не за горами. Долго ждать не придется, — заверила я.

Ефросинья в испуге оглянулась на дверь, нервно облизала губы и, задыхаясь, спросила:

— А кто эти люди?

Я усмехнулась:

— Тебе видней. От себя могу лишь добавить, что артисты они плохие. Да и ты, голубушка, часто фальшивишь. Думаешь, я не видела, как ты смехом давилась, когда эти твои “кенты” с деланной крутизной в квартиру вломились.

— Вломились твои дружки, — уточнила Фрося.

Я подскочила, словно ужаленная:

— Что ты хочешь сказать?!

— Этих людей вижу впервые, — заверила меня Ефросинья и слегка раздраженно добавила: — Хватит, Соня, побаловала, меня удивила, но во всем надо меру знать. Тем более, что на этот вечер намечена важная встреча: речь о картинах моих пойдет. У меня выставка на носу в Германии. Пожалуйста, прикажи своим милым друзьям, пускай отвезут нас обратно.

— Что значит — обратно? — гаркнула я. — Как — прикажи?

— Как можно строже.

— Разве эти орлы не твои “кенты”?

И наступила немая сцена. Фрося распахнула глаза: так долго и изучающе на меня чертовка смотрела, что мороз по коже продрал. Я хребтом ощутила: гадает, шучу я или всерьез?