— А, точно. Тогда мы пойдём.
Тоцука с Юигахамой двинулись к своим местам. Но…
— …Да, кстати, Хикки.
Юигахама резко развернулась и придвинулась к самому моему уху.
На меня нахлынул слабый цветочный аромат, и мягкое дыхание защекотало кожу. Я вдруг ощутил то же тепло, что чувствовал в холодной клубной комнате, когда кое-чему пришёл конец.
Моё сердце заколотилось. Юигахама тихо прошептала:
— …Пойдём в клуб вместе, договорились?
И тут же побежала к своему месту, не дожидаясь ответа. Я смотрел ей вслед, непроизвольно схватившись за сердце.
Оно уже не просто колотилось. Оно билось так, словно стремилось вырваться из груди. И я с трудом удерживал его на месте.
Юигахама переступила через себя, говоря это, потому что ей тяжело было ходить в клуб.
И я чувствовал то же самое. Мне совершенно не хотелось туда идти.
Хоть мы и приходили в клуб каждый день, чувствовалась в этом какая-то жестокость. Мы все трое приходили, хотя ни один из нас этого не хотел.
Но не хотели мы и признать, что будем ходить всё равно. Потому что просто не желали осознавать, сколь многое мы потеряли.
А может, мы ходим из чувства долга, словно хотим сохранить и удержать клуб, как животные стараются сохранить свой вид и самих себя.
Дни, когда ты просто стараешься не убегать.
Дни, когда ты оплакиваешь мёртвых.
Чтобы не оправдываться за то, что потерял. Чтобы не признавать абсурдность ситуации. Вот почему мы держим себя в руках и изо всех сил стараемся вести себя как обычно.
Конечно же, это обман.
Но именно я его выбрал.
Изменить свой выбор невозможно. Время нельзя повернуть вспять, и многое уже невозможно восстановить. Горевать значит предать прошлого себя.
Если о чём-то сожалеешь, выходит, оно много для тебя значило. Вот почему я не буду горевать. На самом деле я вцепился во что-то, что обычно мне не по силам удержать. Уже это должно служить достаточным утешением.
Если привыкнуть к везению и счастью, они станут обыденностью, повседневностью. И когда они кончатся, тогда ты и ощутишь себя несчастным.
А если я не буду ни к чему тянуться, моя жизнь станет нормальной.
Как минимум, этого надо добиться так, чтобы не отвергать прошлого себя.
Так я и проведу остаток своих дней.
Грустно признавать, но на сегодняшних уроках я снова ничего не усвоил. Быстро собрался и первым двинул на выход. У самой двери глянул в сторону Юигахамы: кажется, она по-прежнему о чём-то трепалась с Миурой и остальными.
Ну, раз мы договорились идти в клуб вместе, я должен её подождать. Но совсем не обязательно делать это у всех на виду.
Я вышел в коридор, отошёл на несколько шагов и прислонился к стене.
Прошло не меньше минуты, пока из класса не вылетела Юигахама. Она нервно огляделась, но тут же заметила меня и подошла с недовольным видом.
— Чего ты один ушёл?
— Я не ушёл. Видишь же, жду.
— Да вижу!.. А? Ну ладно.
Успокоившись, она слегка вздохнула и бодро поправила рюкзак.
— …Ну что, пошли?
— Угу.
Переглянувшись, мы двинули к спецкорпусу.
Обмениваемся взглядами, будто мы соучастники преступления, м-да.
Я шёл медленнее, чем обычно. Думаю, за моим нормальным шагом Юигахама бы не поспела.
Здесь было заметно холоднее, чем в классе.
Никого больше тут не было, лишь звуки наших шагов эхом разносились по пустому коридору. Мы шли молча.
В классе Юигахама выглядела очень оживлённой, но сейчас как воды в рот набрала. Видимо, случившееся её тяготило.
Но когда мы уже подходили к клубу, она заговорила, не в силах больше терпеть тишину.
— Слушай…
— М-м?
Но тут же легонько покачала головой.
— …Нет, ничего.
— Ясно.
И снова наступила тишина. За следующим поворотом уже будет клуб. Для меня быть там — просто часть обычного распорядка дня, а для Юигахамы? Она, должно быть, и сейчас ходит обедать вместе с Юкиноситой. Неожиданно проснувшийся интерес подтолкнул меня спросить.
— Кстати, а что ты на обеде делаешь?
— А? М-м, да то же, что и всегда, — криво улыбнулась она, немного подумав.
— …Ясно.
Вот теперь я уверен. Наверняка болтают о всяких пустяках. Юигахама что-то тараторит, Юкиносита отвечает. Привычная картина.
Собственно, с виду ничего не изменилось. Потому-то Юигахама и задумалась.
Те же люди там же проводят время вместе. Но даже мысли не возникает, что всё так же, как и раньше.
С того самого дня я искал ошибку, которую совершил. Но так и не найдя ответ, взялся за ручку двери.
Было уже открыто.
Хоть мы и пошли сюда сразу же после классного часа, хозяйка комнаты всё равно нас опередила.
Я распахнул дверь, вошёл и ощутил себя как в пустыне. Найдётся ли ещё хоть один столь же пустой клуб? Те же столы и стулья, те же чайник и чашки, которыми в последнее время совсем никто не пользуется.
А ещё неизменная Юкино Юкиносита.
— Добрый вечер.
— Юкинон! Приветики!
Юигахама бодро ответила на приветствие и плюхнулась на свой привычный стул. Я кивнул и двинулся к своему. Наши стулья никогда не сдвигались с места, словно были приколочены к полу.
Сидящая с совершенно прямой спиной Юкиносита вернулась к чтению. Юигахама вытащила свой мобильник. Я полез в сумку за книжкой.
Словно ритуал, которого мы непременно придерживаемся. Мне даже казалось, что так мы сможем вернуть былые дни. Но увы, как строго его ни выполняй, это невозможно. От этой поверхностной имитации всё станет только хуже.
Но вздох у меня так и не вырвался.
— Знаешь, сегодня Сай… — неожиданно заговорила Юигахама. Словно маленький ребёнок, пытающийся заговорить с мамой. Но это, конечно, не так. Она пытается хоть что-то сделать с этой затхлой атмосферой.
Словно прежняя Юигахама, умеющая читать между строк, но неспособная сказать то, что ей хочется на самом деле.
Заметив это, я тоже решил подключиться к разговору.
Бесконечный обмен репликами. Как долго ещё это будет продолжаться? И как долго оно сможет продолжаться? И что случится, когда оно подойдёт к концу?
Уверен, сегодня всё будет так же, как и вчера.
И, наверно, ничего не изменится и завтра. И послезавтра.
В этом замкнутом мире нет покоя, лишь застой и тупик. Единственная дорога разбита и давно заброшена.
Когда у Юигахамы закончились темы, разговор прекратился. На комнату опустилась вязкая тишина.
И в этот момент, словно взбаламутив застоявшееся болото и открывая выход из тупика, раздался стук в дверь.
Стук повторился.
Мы машинально переглянулись: посетителей у нас давненько уже не было. Понятия не имею, что девушки думают о столь неожиданном визите. Юигахама с удивлением смотрела на дверь, а выражение лица Юкиноситы ничуть не изменилось. Я же прикусил губу, сам того не замечая.
— Войдите, — сказала Юкиносита. Дверь распахнулась.
— Семпа-а-а-а-ай…
В комнату ввалилась утирающая слёзы девушка в мешковатом кардигане, тряхнув своими льняными волосами.
Президент школьного совета старшей школы Соубу, Ироха Ишшики. Хоть и стала президентом, а форма всё в таком же беспорядке.
На лице Юигахамы вновь прорезалось удивление. Юкиносита искоса глянула на меня. Меня, наверно, просто перекосило. Ишшики же только что стала президентом, чего она опять заявилась? Вряд ли просто так пришла…
Она двинулась ко мне, взывая милым, навязчивым и даже жалостливым голосом, демонстративно утирая слёзы и не обращая внимания на наши подозрительные взгляды.
— Семпай, всё так плохо, так плохо…
Притворщица несчастная… Хватит пытаться пробудить во мне желание защитить, пожалуйста… Я ведь так и захотеть помочь могу, чёрт бы тебя побрал. Да я бы уже бросился на помощь, не будь это Ишшики.