Ближе к концу гастролей я сдалась и осталась дожидаться их в Лондоне, неспособная дольше развеивать его скуку. Тем самым я на время предоставила ему свободу поболтаться с кем ему захочется, но вдали от дома. Любой музыкант расскажет вам похожую историю, насколько утомительно выступать в каком–нибудь убогом месте, возвращаться в гостиницу среди ночи, а с первыми лучами солнца бросаться в другой город, и так изо дня в день, одно и тоже. Поэтому многие музыканты спасаются, обращаясь к выпивке, наркотикам и случайным перепихам, в попытках убить свободное между выступлениями время. Очень скоро я поняла, что не буду больше ездить с ними и предпочитаю тепло дома и общество Энджи.
Джими, однако, казалось был в своей тарелке, не обращая внимания ни на дискомфорт, ни на всё остальное, вызывающее только раздражение. Думаю, это было самое счастливое его время, когда всё только начиналось и он на всё бурно реагировал. Не было ни давления, которое пришло вслед за славой, его ещё не узнавали на улице, не было сопровождающих его повсюду толп льстецов и лизоблюдов, подогревающих его аппетиты в сексе, наркотиках и, в конечном счёте, сведших его с ума.
После нескольких месяцев мы снова переехали. Час всё время твердил нам, что нам следует съехать с Монтегю–Сквер, потому что требованием съёмщиков было — никаких чёрных, и на Ринго сыпались бесконечные жалобы соседей. Думаю, это касалось больше того шума, который мы производили, когда вваливались домой под утро. К тому же я часто забывала ключи дома и однажды, когда Джими был на гастролях, я попросила Джона Энтвистла взобраться на карниз. По нему он добрался до окна, влез в него и открыл мне дверь изнутри — так что я уверена мы будили соседей не один раз. (Хорошо помню, как Джон наделал много шума пока балансировал на карнизе, притворяясь, что падает и цепляется за страховочный канат.)
Час нашёл всем нам четырёхэтажную квартиру в современном доме на Аппер–Беркли–Стрит, совсем рядом с нами, и помог перенести наш скудный скарб через улицу — в основном одежда, гитары и пластинки. Это была очень уютная квартира. Видимо Часу к этому времени удалось скопить денег. И снова, и это уже похоже вошло в правило, что они с Лоттой заняли лучшие комнаты, а мы с Джими что осталось — в те дни менеджеры считали себя главными в поп–партнёрстве. Мы прожили там год или около того.
Ронни научила меня готовить пару несложных блюд, которые любил Джими, такие как рагу по–шотландски и картошку, которые сделали домашнюю жизнь заметно более мирной. Джими часто оставлял меня одну, уходя на концерт или уезжая на гастроли. И я решила не сидеть в одиночестве, а отправлялась время от времени посмотреть их выступление, не замечая, как сотни часов я проводила слушая их обсуждения планов, споры и джемы. Я приходила со своими друзьями. Иногда приходила к Часу с Лоттой, посидеть перед телевизором, в те дни они готовились к свадьбе.
Джими часто мне говорил, что хотел бы завести собаку. В детстве у него была собака и он вспоминал её с большой нежностью. Приближалось его 25–летие и я решила, не задумываясь о последствиях, купить ему щенка. Мне сказали, что бассет много спит и с ним не так много возни. Мы с Барбарой поехали к одному собаководу, он жил в северной части Лондона, и выбрали одного миленького щеночка с намерением сделать Джими сюрприз.
Джими был в восторге и Этель Флюн стала членом нашей семьи. Он прозвал её «королевой ушей». Все полюбили Этель, несмотря на то, что она оказалась совершенно неподдающейся воспитанию — мы застелили из–за неё пол и теперь нам приходилось всё время следить, чтобы не было открытых мест. Никто не предупредил меня, насколько глупы бассеты и что они не поддаются тренировке, но она весело носилась по квартире с развивающимися следом за ней ушами. Иногда она спотыкалась о свои уши и тогда катилась кубарем. Я выгуливала её в Гайт—Парке, а многочисленные наши друзья забирали её с собой загород. Дома у неё был любимый крутящийся стул, точно такой же, как в телешоу Mastermind, на котором ей нравилось лежать пузом к верху и расслабляться, пока мы вращали стул. Один раз Джими так его раскрутил, что она не удержалась и пролетела через весь ковёр.
Со временем она выросла в огромную собаку, такую громадную, что я не могла её обхватить. Один наш друг, Тревор Бёртон из группы Move, предложил взять её к себе в загородный дом. Мы обрадовались, понимая, что там ей будет лучше. Покупка щенка была с нашей стороны очень глупым поступком и это оказалось для нас тогда непосильной ответственностью.