Лена покачала головой:
— Это были самые кошмарные мгновения в моей жизни: страшно, жарко и неудобно.
Гриша снова рассмеялся, но уже более спокойнее, привлек ее к себе и поцеловал в скулу:
— Героиня моя, я сегодня уже говорил, что люблю тебя?
— Нет, — коварно соврала она.
— Люблю тебя, котенок, — услышала она такие важные для нее слова.
— И я тебя люблю.
— Тогда ты должна простить мне одну страшную вещь.
— Какую? — спросила, ощущая, как помимо воли начинает тревожно биться сердце.
— Я снова начал курить.
— О, Гриша! Ты же не курил почти год!
— Я знаю. Ну прости, не удержался.
— И давно?
— Нет, с первого дня этой командировки. Нервный вышел день. Коллега предложил сигаретку, я почему-то не отказался.
— Ну вот. Столько стараний и коту под хвост.
— Не расстраивайся. Если смог бросить один раз, смогу снова. Сейчас вернусь.
Поднявшись с кровати, Гриша накинул халат и вышел из комнаты, оставив ее наедине с тревожными мыслями. Может, у него случилось что-то серьезно, и он просто не хочет ей говорить? За время их общения Лена успела заметить в Грише одну черту — иногда он держал что-то в себе и хорошо умел от нее скрывать то, что его тревожило. У него могли быть проблемы на работе, что не показывалось дома, при ней, ни единой эмоцией. Если он о чем-то переживал и не хотел говорить, об этом невозможно узнать по его поведению, пока он не решит рассказать сам. Эта черта всегда ее настораживала. Но любое волнение душилось его убедительными словами о том, что он ее оберегает и не хочет тревожить по мелочам. Будь что-то серьезное, она узнает об этом первой. Он обещал. А обещания выполнял всегда, насколько она знала. Либо просто не давал их там, где не был в чем-то уверен. Потому у Лены к такому поведению сложилось двойственное отношение: с одной стороны хотелось бы знать все, что происходит у любимого, но с другой — такая забота обезоруживала, заставляя верить, что за этим мужчиной она как за каменной стеной. Он прочен, надежен, заботлив, уступив… почти идеален. Даже слишком. И очень часто сложно было поверить в такое счастье, очень часто она многое была готова позволить и простить в ответ. Так не бывает! — когда-то кричал ее разум. Но так было. И происходило по сей день.
— Слушайте, родственники, поступило предложение, — сообщил им Алексей вместо приветствия за обедом следующего дня. — Какие у вас планы на выходные?
— Пока вроде никаких, — ответил Гриша, посмотрев на Лену в знак согласия. Та лишь пожала плечами. — А что за предложение?
— Алан приглашает вас со мной на свою дачу. Не хотите погреться на солнышке?
Будет чисто узкий круг — я, Алан, Макс и их беременные жены.
За столом повисла задумчивая пауза.
— Я бы поехал. Что скажешь? — спросил у нее Гриша.
Лена снова пожала плечами. Предложение было чем-то странным, оно смущало, и скорее всего тем, что приглашают их совершенно незнакомые люди. Одно дело ехать на дачу к друзьям, которых знаешь лично, и другое — к друзьям кого-то. Об этом не задумываешься лет так в двадцать, смело летя навстречу приключениям. А вот в тридцать… «Хотя зачем себя старить раньше времени», — промелькнула у нее решающая все мысль.
— Можем и поехать. Почему бы и нет.
— Тогда кто за рулем?
Пожимать плечами в третий раз уже не хотелось.
— Если собираешься пить и если только чуть-чуть, могу и я.
— Договорились, — обрадовался любимый, целуя ее в висок. — Как же мне с тобой повезло.
— Смотри не сглазь, — ответила Лена, ударяя его пальцем по носу.
Со стороны Алексея послышалось покашливание, чем он снова привлек к себе всеобщее внимание.
— У меня еще вопрос. Я просто тут подумал. Может, твоя подруга, Тоня, тоже согласится на нашу компанию?
Брови Лены поползли на лоб.
— Зачем тебе Тоня? — спросила она первое, что сложилось в уме из приличных слов.
— Ты это дело брось. Я свою подругу в обиду не дам.
— А кто сказал, что я собираюсь ее обижать? — спросил мужчина с нахальной улыбкой.
— Ты понял, о чем я.
— Не совсем. Поясни, если не секрет.
— Так, ну опять начинается? — вмешался Гриша.
— Все нормально, — успокоила его Лена, возвращаясь к своему собеседнику. — Тоня моя подруга, и если ты переспишь с ней, а потом с другой, и ее это расстроит, то расстроюсь от этого и я.
— Ты обо мне гораздо худшего мнения, чем я думал. По твоим словам я просто ходячая секс-машина, которая трахает всех и каждую.