Она сделала глубокий поклон, который выглядел почти как часть танца.
— Широсаки Юна, Кобаяси-сама. Благодарю за столь прекрасную возможность.
Изаму изучал её долго, в глазах промелькнуло что-то, что можно было назвать искренним интересом.
— Добро пожаловать, Широсаки-сан, — произнёс он наконец, слегка кивая. — Надеюсь, этот вечер подарит вам не только возможность, но и интересные впечатления.
— Благодарю, — отозвалась она так тихо, будто её голос сам собой растворился в вечернем воздухе.
Саяка проводила её взглядом, прежде чем жестом указать прислуге сопроводить к особняку. Юна направилась внутрь с той же неспешной грацией, её вовсе не заботило мнение окружающих. Абсолютно.
Когда очередная машина подъехала к воротам, Изаму слегка выпрямился. На этот раз во взгляде мелькнула тень напряжения.
— Последняя, — тихо произнёс он, не скрывая, что ждал именно её.
Саяка кивнула, глядя, как дверь машины открывается, и из неё выходит Фудзивара Акане.
Каждый шаг был плавным, как песнь, но в каждом читалась уверенность, как если бы весь мир обязан вращаться вокруг оси этой юной особы. Юката, выбранная для вечера, подчёркивала её утончённость: глубокий оттенок тёмной вишни с серебряным узором ветвей сакуры простирался от пояса до краёв рукавов. Пояс, завязанный с абсолютной точностью, был серебристо-белым, что добавляло образу мягкой строгости. Высокий хвост, украшенный единственной шпилькой с жемчужиной, покачивался при каждом шаге, как маятник, отсчитывающий мгновения до неизбежного.
Она остановилась перед Изаму, слегка наклонив голову в учтивом, но сдержанном поклоне.
— Фудзивара Акане, — голос звучал ровно, но с лёгким оттенком прохлады. — Благодарю за приглашение, Кобаяси-сама.
Изаму смотрел на неё дольше, чем на других. Во взгляде старческих глаз смешались напряжение и скрытое восхищение, будто сам не мог поверить, что она действительно здесь. Та самая девочка из средней школы. А как выросла… Настоящая красавица.
— Добро пожаловать, Фудзивара-сан, — произнёс он, наконец. Голос был в меру строг, но уважителен. — Рад видеть, что вы приняли наше приглашение.
Акане слегка приподняла подбородок, её губы тронула лёгкая, почти невидимая улыбка. Но острая, как лезвие.
— Как я могла отказать? — ответила она, а затем добавила с ядовитой сладостью: — Это ведь такой редкий случай — оказаться на «показе невест». Скажите, Кобаяси-сама, это мероприятие задумал лично Казума-сама?
Саяка, стоявшая рядом, позволила себе едва заметно хмыкнуть, но тут же вернулась к своему обычному непроницаемому выражению.
— Ваша искренность освежает, Фудзивара-сан, — заметил Изаму, улыбнувшись краем губ. — Нет. Мероприятие — моя инициатива. Прошу, проходите. Вечер только начинается. Наслаждайтесь.
— Раз инициатива ваша, тогда благодарю вас лично за приглашение. Это было неожиданно, — Акане кивнула и направилась к особняку, каждый шаг подобен мазку кисти мастера по чистому холсту — точный, уверенный, неповторимый.
Когда она скрылась, старик Изаму выдохнул и произнёс:
— Что ж, игра началась.
— Всё так, господин, — ответила Саяка. — И уверена, она станет вашим лучшим ходом.
Изаму ничего не ответил, только постучал тростью по каменной дорожке, как дирижёр, готовящийся к началу грандиозной симфонии.
…
Сад особняка Кобаяси превратили в настоящий шедевр японских сказаний. В центре возвышалась традиционная сцена из тёмного лакированного дерева, окружённая фонарями, с которых свисали бумажные подвески. Каждая из них имела иероглиф удачи, и когда ветер касался их, те начинали петь свою тихую песню.
По краям сада стояли ширмы с росписью на тему четырёх сезонов Японии. Весенние цветы сменялись летними грозами, осенние клёны уступали место зимним снегам. А над всем этим великолепием парили ветви сакуры, роняя свои лепестки, подобно благословению с небес.
Невесты начали занимать свои места на татами. Каждая старалась держать спину прямее бамбука, понимая — их оценивают даже сейчас. Между ними слышались приглушённые разговоры:
— Ямадзаки-сан, какая приятная встреча, — фыркнула Рика, намеренно садясь рядом со старой знакомой — Минако. Говорила она ровно, но явно с лёгкой насмешкой.
Бровь Минако едва заметно дрогнула, но она сохранила безупречное выражение лица.
— А, Танака-сан, как неожиданно. Я думала, после учёбы в Америке, вы предпочитаете западный стиль мероприятий.
— Уфуфуфу, — Рика склонила голову, её улыбка стала ещё шире. — А вы, как всегда, полагаете, что знаете обо мне всё. Но на самом деле, Ямадзаки-сан, вы всё так же предсказуемы.