Казуму было не остановить:
— Его совершенно невозможно победить! Сколько бы садовники не боролись с одуванчиками, те всё равно возвращаются. Настоящие сорняки-оптимисты!
Сатоми рассмеялась, прикрыв рот рукавом:
— Казума-сама, вы… вы удивительный! Превратить простой одуванчик в такую интересную метафору…
— Ну что вы, — он картинно поклонился. — Просто нельзя недооценивать цветок, который умудряется жить везде, всегда добивается своего и при этом остаётся таким солнечным. Хотя… — его взгляд хитро прищурился за маской, — возможно, я просто пытаюсь оправдать тот факт, что в детстве постоянно дул на одуванчики и разносил их семена по всему Токио. Наверняка, садовники меня за это очень, хм, любили.
Сад наполнился смехом.
«Как у него это получается⁈» — подумала Сатоми, искренне улыбаясь.
Когда смех немного утих, а Казума уже готов был сделать шаг назад, чтобы дать всем возможность передохнуть, голос подала Акане Фудзивара.
— Казума-сама, — начала она c нотками в голосе, от которых остальные девушки невольно напряглись. — У меня тоже есть вопрос.
Что-то в её тоне заставило Казуму чуть выпрямиться. Даже сквозь маску кицунэ было заметно, как он сосредоточился.
— Внимательно слушаю, Фудзивара-сан.
Акане слегка наклонила голову, и чёрные глаза сверкнули в свете фонарей:
— Скажите, если бы вам пришлось выбирать между правдой, которая причиняет боль, и ложью, которая дарит счастье — что бы вы предпочли?
По саду пронёсся тихий шёпот. Вопрос оказался острее меча.
— Ох… — выдохнула Сатоми.
Хина присвистнула:
— Вот это заход…
Казума задумался. Затем медленно улыбнулся:
— Фудзивара-сан, давайте я отвечу вам не как наследник Кобаяси, а как человек, который сейчас стоит перед вами в маске лиса. — он сделал паузу, затем подумав снова о том, хотел бы он всё вспомнить или же нет, ответил совсем не так, как хотел: — Я выберу правду. Даже если она больнее тысячи ножей.
— Почему? — в голосе Акане промелькнуло что-то похожее на волнение.
— Потому что ложь — всего лишь маска, — ответил он просто. — А я, как видите, и так уже в одной. Двух масок многовато даже для кицунэ, не находите?
Акане впервые за вечер позволила себе лёгкую улыбку:
— Но разве не бывает ситуаций, когда ложь во спасение лучше жестокой правды?
— Бывает, конечно, — кивнул Казума. — Например, когда девушка готовит суп, который получился, скажем так, на любителя. Тут можно и соврать. Но, — он поднял палец, — в по-настоящему важных вещах. В том, что касается чувств, отношений, доверия — только правда. Потому что счастье, построенное на лжи — ничто иное, как замок из песка. Красивый, но недолговечный.
Акане смотрела на него так пристально, словно пытаясь что-то понять:
— Даже если эта правда может разрушить всё?
— Особенно тогда, — твёрдо ответил Казума. — Иногда, Фудзивара-сан, нужно позволить чему-то разрушиться, чтобы построить что-то настоящее. Хотя… — он вдруг усмехнулся, — возможно, я просто плохой архитектор и не умею строить красивые замки из лжи. Но, возможно, в одном из таких сейчас и живу.
В саду повисло молчание. О чём он говорит? И что за печаль в его голосе? Каждая из девушек по-новому посмотрела на Казуму. Акане же кивнула, в глазах промелькнуло что-то нечитаемое:
— Благодарю за честный ответ, Казума-сама.
— Благодарю за глубокий вопрос, Фудзивара-сан, — ответил Казума и обратился уже ко всем «невестам»:
— Что ж, благодарю вас за потрясающие вопросы, — в его голосе впервые за вечер прозвучали искренние, тёплые нотки. — Признаться, я ожидал чего угодно, включая расспросы о корпоративных стратегиях. Но вы… — он сделал паузу, окидывая взглядом девушек, — превзошли все мои ожидания. Пустыня и вода, драки и ёкаи, цветы и правда… Лучшая викторина. И за это, — он чуть поклонился, — я вам искренне благодарен.
В саду на мгновение повисла особая тишина — та, что бывает, когда люди не знают, как реагировать на неожиданную искренность.
— А теперь, — Казума выпрямился, и озорливо улыбнулся, — я с удовольствием уступаю сцену вам.
Спустившись по ступеням, он на мгновение замер. Взгляд карих глаз скользнул по рядам — каждая из девушек была прекрасна по-своему, каждая излучала особое очарование. Но сесть рядом с кем-то означало бы проявить предпочтение. А он слишком хорошо понимал цену таких жестов.
Заметив уединённую скамью под сливой, направился туда. Спокойно, уверено.