— Жизнь похожа на воду, — продолжила она, начиная создавать икэбану. — Также течёт, меняется, принимает новые формы…
Её руки двигались с грацией и точностью. Каждый цветок, каждая ветка находили своё идеальное место в композиции. Но что-то было необычное в её технике — не просто составление традиционного японского букета, а нечто иное.
— Смотрите, — Юна указала на отражение композиции в воде. — Иногда то, что кажется простым отражением, открывает совершенно новый мир.
Действительно, отражение создавало причудливую игру от света фонарей, превращая обычную икэбану в нечто волшебное.
— Ого… — выдохнула Хина. — Я думала, она просто цветочки поставит.
— Тихо ты, — шикнула Рика, явно заинтригованная.
Юна закончила работу и слегка отступила, позволяя всем увидеть результат. В центральном сосуде распустилась композиция из белых цветов, их отражение в воде создавало иллюзию бесконечности. В боковых сосудах красные и синие цветы будто соединялись через бесконечное пространство.
— Иногда, — произнесла та, поднимаясь, — красота не в том, что мы видим, а в том, что остаётся невидимым. Как и любовь. Память. Надежда.
Она поклонилась и также плавно вернулась на своё место.
— Завораживающе, — прошептала Сатоми.
— И немного жутковато, — добавила Хина, но в голосе проскользнуло уважение.
Акане задумчиво смотрела на композицию, явно пытаясь разгадать скрытый смысл.
А Казума подумал: «Она показала не просто искусство — создала метафору. Впечатляюще.»
— Куросаки-сан, просим вас на сцену, — прозвучал монотонный голос Харуно.
Сатоми поднялась так осторожно, будто боялась спугнуть саму тишину. В движениях какая-то особая мягкость по сравнению с остальными.
— Добрый вечер, — голос был тихим, но в нём слышалась искренняя теплота. — Я хотела бы поделиться с вами не просто умением, а частичкой души.
На сцену вынесли небольшой стол с ингредиентами для вагаси. Сатоми опустилась перед ним и начала работу.
— В детстве, — говорила она, ловко замешивая тесто, — моя бабушка учила меня, что в каждое движение нужно вкладывать любовь. Иначе даже самые дорогие ингредиенты не создадут настоящего вкуса.
Её пальцы двигались с удивительной точностью, превращая простое тесто в произведения искусства. Лепестки сакуры, хризантемы, листья клёна — каждая сладость становилась маленьким шедевром.
— Видите эти прожилки на лепестках? — она показала почти готовый цветок. — Их нужно делать очень осторожно. Один неверный нажим — и цветок потеряет свою душу.
— Душу? — переспросила Хина. — Это же просто конфета…
— Ничего не бывает «просто», — мягко возразила Сатоми, ещё и впервые так уверено. — Каждая вещь, в которую вложено сердце, становится особенной.
Она закончила работу, представив поднос с двенадцатью разными сладостями — каждая изображала уникальный цветок или лист.
— Я назвала эту коллекцию «Времена года в саду», — сказала она, поднимаясь. — Потому что даже в самый холодный день можно найти каплю тепла, если знать, где искать.
После чего поклонилась и тихо вернулась на место.
— Какая милота… — протянула с лёгким сарказмом Рика, хотя в глазах читалось искреннее восхищение мастерством.
— Я бы всё съела! — не сдержалась Хина, заработав неодобрительный взгляд от Минако.
А Казума задумался: «Может быть, именно в такой простоте и кроется настоящая сила?»
Харуно объявила последнюю участницу:
— Фудзивара-сан, проходите на сцену, пожалуйста.
По саду пронеслась волна тишины — особой, что бывает перед грозой. Акане поднялась с королевской грацией. Ни капли суеты, только чистая элегантность.
На сцене появился небольшой стол с шахматной доской. Однако вместо привычных фигур на ней стояли стеклянные сосуды разной формы: высокие цилиндры, изящные колбы, прозрачные кубы.
— Жизнь — партия, — начала Акане. — И побеждает в ней не тот, кто делает красивые ходы, а тот, кто умеет видеть наперёд.
Она взяла один из цилиндров, наполненный прозрачной жидкостью:
— Что вы видите?
— Воду, разумеется, — ответила Рика с лёгкой насмешкой.
Акане едва заметно улыбнулась:
— Именно. Все видят воду. — Она наклонила цилиндр над другим сосудом, и жидкость, вступив в реакцию с воздухом, окрасилась в глубокий синий цвет. — Но реальность не всегда совпадает с очевидным.
Акане продолжила переливать жидкости между сосудами, и с каждым движением на доске расцветала новая палитра: пурпурный сменялся золотым, изумрудный превращался в рубиновый. Каждый ход был рассчитан, каждая реакция — предсказана.