— Нет, — он покачал головой. — Вы показали, как управлять выбором. Я хочу научиться понимать сам выбор. Почему люди решают так, а не иначе. Что движет ими на самом деле.
Рика поставила чашу, во взгляде промелькнуло уважение:
— А вы интереснее, чем кажетесь, Казума-сама.
— Возможно, — он слегка наклонил голову, маска кицунэ поймала отблеск фонаря. — Или это просто вы очень хорошо направляете беседу.
Они обменялись понимающими улыбками — два игрока, оценившие мастерство друг друга.
Когда Рика вернулась на место, в её походке появилась новая лёгкость. А Казума подумал, что эта девушка определённо умеет превращать даже простую чайную церемонию в нечто увлекательное. Двумя словами — горячая штучка.
— Окубо-сан, просим проходите, — произнесла Харуно.
Хина поднялась одним плавным движением и добралась до Казумы.
— Йо, Казума-сама! — она опустилась напротив с той же энергией, с какой разбивала доски. — Надеюсь, чай достаточно крепкий?
— Для чемпионки по каратэ? — Казума начал готовить. — Постараюсь не разочаровать.
— Хи! — она подалась вперёд. — А вы забавный. Знаете, я ожидала увидеть типичного богатенького наследника, который только и умеет, что важничать.
— Разочарованы? — в его голосе промелькнула усмешка.
— Наоборот, — она приняла чашу. — Приятно удивлена. Особенно вашими ответами про драку. Звучало так, будто знаете, о чём говорите.
— Возможно, у меня был опыт. Или просто хорошее воображение.
— Врёте, — она сделала глоток и прищурилась. — У вас движения человека, который знает, как держать удар. Даже сейчас, когда просто сидите.
— Наблюдательно, — он слегка наклонил голову. — А вы всегда так прямолинейны, Окубо-сан?
— Всегда, — она гордо вскинула подбородок. — Потому что в бою, как и в жизни, нет смысла притворяться. Либо ты сильный, либо нет. Либо честный, либо лжец.
— А как насчет тех, кто просто пытается выжить?
Хина замерла, взгляд стал серьезнее:
— Тогда им нужно стать достаточно сильными, чтобы не просто выживать, а жить.
Они посмотрели друг на друга с неожиданным пониманием.
— Знаете что, Казума-сама? — она допила чай. — Если захотите спарринг-партнера — обращайтесь. Уверена, с вами будет интересно.
— Благодарю за предложение.
Когда Хина уходила, то походка больше не была дерзкой — теперь в ней читалось уважение. Кажется, она смогла увидеть в Казуме нечто, что ей близко по духу.
— Широсаки-сан, проходите пожалуйста.
Юна приблизилась к столу как привидение — её белая юката с голубыми узорами светилась в мягком свете фонарей, а пепельные волосы дополняли мистический образ.
— Добрый вечер, Казума-сама, — произнесла она голосом, похожим на шелест листьев в кронах деревьев.
— Добрый вечер, Широсаки-сан, — ответил тот, начав готовить для неё чай с особой тщательностью.
Юна наблюдала за его движениями с мягкой улыбкой, с которой смотрела на свои цветы:
— Может это прозвучит странно, Казума-сама, но в каждом движении есть своя история. Даже в том, как вы наливаете чай.
— Почему же странно? Я абсолютно с вами согласен, — понимающе улыбнулся он, протягивая ей чашу.
Юна улыбнулась в ответ. Сделала глоток. Так нежно коснувшись губами чаши, да и её движения, будто она делала всё медленнее, чем другие, намеренно растягивая мгновения.
— Если я задам вам философский вопрос, вы на него ответите?
Казума даже не удивился:
— Попробуйте, Широсаки-сан.
Юна подняла взгляд, в глазах появился лёгкий блеск.
— Если бы вы могли вернуть один момент своей жизни, какой бы вернули?
Вопрос оказался непростым, что, опять же, неудивительно, учитывая, кто перед ним. Но голос Казумы по-прежнему был спокойным:
— Возможно, момент, когда впервые понял, что каждая ошибка — это не конец, а начало чего-то нового.
Юна улыбнулась чуть шире, её удовлетворил ответ.
— Хороший выбор.
Их разговор был коротким, но в нём чувствовалась странная гармония. Юна покинула стол, оставив за собой лёгкое ощущение тишины.
— Куросаки-сан, проходите пожалуйста, — прозвучало очередное обращение от Харуно.
Сатоми приблизилась к столу осторожно, боясь потревожить сам воздух.
— Добрый вечер, Казума-сама, — произнесла она едва слышно, опускаясь на подушку.
— Добрый вечер, Куросаки-сан, — тот начал готовить чай, намеренно делая движения медленнее и плавнее, чтобы не усилить её очевидное волнение.
— Ваши вагаси были настоящим произведением искусства, — заметил он, протягивая ей чашу.
Сатоми приняла её обеими руками, щеки слегка порозовели: