— Это просто… семейный рецепт. Ничего особенного. Я не умею делать что-то такое же умное, как другие девушки.
И сделала маленький глоток, держа чашу двумя руками, боясь пролить.
— Иногда простота — самое сложное, — заметил Казума. — И именно в ней часто скрывается настоящая красота.
Сатоми подняла глаза, взгляд полон благодарности.
— Вы очень добры, — сказала она искренне.
Их беседа вышла короткой, но искренней.
Харуно объявила последнюю участницу:
— Фудзивара-сан, проходите пожалуйста.
Акане поднялась с места и направилась к столику, все взгляды невольно устремились на неё. В походке читалось абсолютное благородство, ещё и вызов всем соперницам. Каждый шаг отточен до совершенства, как у танцовщицы, исполняющей древний ритуал.
Казума почувствовал странное волнение, когда она приблизилась к столу. Что-то в её присутствии казалось неуловимо знакомым, будто отголосок мелодии, которую слышишь, но не можешь вспомнить. А так хочется.
Она села напротив Казумы. Осанка безупречна, а взгляд — смесь чего-то глубокого и, одновременно, личного.
— Добрый вечер, Казума-сама.
— Добрый вечер, Фудзивара-сан, — ответил он, начав готовить чай.
Его руки двигались уверенно, но внутри нарастало странное напряжение. Акане наблюдала за ним с едва заметной улыбкой.
— Угощайтесь, — чаша была подана.
Акане приняла её, сделала небольшой глоток, но глаза всё время оставались на Казуме:
— Ваши ответы на вопросы были достойными, Казума-сама.
Тот слегка улыбнулся:
— Рад, что произвёл впечатление. Ваше выступление тоже было выше всяких похвал.
Акане чуть прищурила глаза:
— Вы говорите подобное всем девушкам?
Казума чуть не поперхнулся, а затем усмехнулся, склонив голову.
— Возможно. Но я редко говорю это искренне.
Та поставила чашу обратно на стол:
— Интересный ответ.
На мгновение между ними повисла тишина, напряжённая, но не неловкая. Затем Акане задала вопрос, который явно назрел в её мыслях:
— Вы, Казума-сама, выглядите человеком, способным справиться с любой задачей. Но скажите: как вы поступаете, когда не знаете, что делать?
Вопрос непростой. Казума молчал, пальцы скользнули по краю чаши, пока обдумывал ответ.
— Когда не знаю, что делать… я двигаюсь вперёд. Даже если это кажется неправильным. Иногда бездействие хуже любой ошибки.
Акане приподняла бровь, взгляд чёрных глаз стал более пристальным.
— Смелое утверждение. Но разве это не опасно?
Он слегка наклонил голову:
— Возможно. Но жизнь редко бывает безопасной, Фудзивара-сан.
— Хороший ответ, — произнесла та тихо, поднимая чашу и делая ещё один глоток. Внезапно с её уст прозвучало предложение: — Давайте сыграем, Казума-сама.
— И во что же? — явно удивился тот.
— В правду или действие, — хмыкнула Акане. Да так, что прозвучало как вызов.
— Дерзко превращать чайную церемонию в игру, — отметил с прищуром Казума. — Однако, я согласен. Трудно устоять перед вашей прямолинейностью. Это подготовка или вы всегда таковы?
— Только когда знаю, что игра стоит свеч, — она подняла чашу с чаем, глаза блеснули. — Правда или действие, Казума-сама?
Казума почувствовал, как по спине пробежал холодок. В её голосе было что-то, что заставляло его сердце биться чаще.
— Правда, — ответил он, не отводя взгляда.
— Если бы вы могли вернуть одно воспоминание, — Акане смотрела прямо на него, голос стал мягче, интимнее, — какое бы выбрали?
Вопрос ударил неожиданно точно. Казума сжал пальцы на чаше, чувствуя, как внутри нечто дрогнуло:
— Момент, когда был по-настоящему счастлив. Хотя, — он усмехнулся, но в этой усмешке слышалась горечь, — я даже не уверен, существовал ли такой.
— Существовал, — тихо сказала Акане, и впервые за вечер её идеальная маска треснула, показывая настоящую боль. — Поверь, Казума, такой момент был.
Она назвала его по имени, и это прозвучало как удар колокола в тишине.
— Вы говорите так, будто знаете… — Казума подался вперёд, сердце забилось быстрее.
— Мы были знакомы, — каждое её слово падало как камень в тихий пруд, создавая круги воспоминаний, которых он не мог поймать. — В другой жизни. До того, как судьба решила сыграть с нами злую шутку.
— До того, как я потерял память? — его голос стал хриплым.
— Верно, и до того как мы оба потеряли нечто бесценное, — Акане опустила взгляд на чай, и в отражении поверхности словно видела их совместное прошлое. — Ваш ход, Казума-сама.
— Правда или действие? — спросил он, чувствуя, как внутри только нарастает странное волнение.