И что-то внутри меня взорвалось.
Воспоминания хлынули как прорванная плотина — яркие, острые, беспощадные. Каждый образ вспыхивал в сознании, как вспышка фотокамеры, обжигая разум. Перед глазами замелькали сотни картинок, тысячи фрагментов, будто кто-то включил прожектор прямо в мозгу.
— Рин, подожди!
— Казума, не будь таким серьёзным, я просто пошутила!
— Я люблю тебя…
— Тогда люби меня вечно…
Каждое воспоминание било, как разряд тока, заставляя сердце сжиматься от боли, что теперь чувствовалась каждой клеткой тела.
Я любил её. Боги, как же сильно я её любил.
Следом посыпались образы один за другим, удар за ударом, восполняя разум воспоминаниями. Слова, лица, голоса — всё нахлынуло волной, готовой утопить меня в своей силе. Я судорожно вцепился в руль, чувствуя, как реальность плывёт перед глазами. Прошлое и настоящее смешались в один бешеный водоворот чувств и образов, грозя утянуть на самое дно. Голова затрещала, будто кто-то сжал её в тиски и вонзил раскалённый прут прямо в мозг. Боль стала невыносимой, я не мог её остановить.
И закричал. Громко, пронзительно, как если бы это был единственный способ справиться с тем, что происходило.
— Казума-сама! — голос Каны доносился откуда-то издалека. Я тонул, а она звала меня с поверхности.
Пальцы впились в виски с такой силой, что вот-вот проломят череп. Но даже эта физическая боль была ничем по сравнению с тем пожаром, что пылал в сознании.
— Рин…
— Не приближайся. И не смотри на меня так.
— Так? Как? Как будто я тебя люблю? Мы же обещали… обещали любить друг друга вечно. Помнишь?
— Любить вечно? Ты правда поверил в это? Казума, ты просто ребёнок, который придумал себе сказку. Но у сказок нет счастливых концов. Запомни это.
— Рин… хватит…
— Между нами ничего нет. Никогда не было. Забудь меня. Просто исчезни из моей жизни…
Я кричал, сжимая виски, но боль только усиливалась. Вместе с ней приходили образы, воспоминания. Стена, удерживающая всё — рухнула.
Средняя школа. Осенний день. Я стою на школьной площадке, смотря, как Акане, совсем юная, с закрытыми глазами собирает сложный пазл из сотен кусочков. Её пальцы мелькают, точь движутся сами по себе, а на лице отражается спокойная уверенность.
— Казума, ты правда думал, что победишь меня?
— Акане-чан, ты выиграла только в одном раунде из пяти.
И то, в котором я поддался, но говорить ей об этом, конечно же, не стал…
Вспышка. Её слезы на моей рубашке. «Я люблю тебя, глупый Казума!» Так больно видеть её плачущей, но что-то внутри поёт от этих слов.
Новая сцена. Старшая школа. В руках любовное письмо в виде самолетика. Передо мной Харука.
— Я и сама удивляюсь своему интересу, Ямагути-кун… Давай встречаться!
Её ложь в глазах…
А после — о громный зал, сцена освещена яркими прожекторами. Харука в центре, играет Кристину из «Призрак Оперы», а я стою, наблюдая, как все замирают от её исполнения. Её глаза мельком встречаются с моими, и в этот момент я чувствую, как меня накрывает странное тепло. Я горд за неё. Чёрт возьми, она просто потрясающая.
И снова вспышка.
Караоке. Яркие огоньки и музыка, играющая громче, чем нужно. Я сижу на диване, когда Мияко неожиданно склоняется ко мне, её глаза блестят от задора. Она хохотнула, игриво хлопнув меня по бедру:
— Прекрати! Я и не знала, что ты такой… пошлый!
Я усмехаюсь. Наш поцелуй на балконе. После расставание и новая встреча с новым расставанием. Затем д ождь. Я весь промок и замерз. И Мияко накрывает меня зонтом.
Вспышка. Ночной клуб. Музыка бьёт по венам, как адреналин. Стробоскопы режут темноту на куски. И Юкино. Испуганная, слабая, непривычно видеть её такой. Я ОЧЕНЬ ЗОЛ. Её глаза расширены от ужаса.
— Казума, не надо! — её голос срывается.
Но я уже в огне. Четверо против одного? Пусть. Я не из тех, кто бежит.
А затем новая драка. Они не смирились с поражением. И куда это их привело? Снова ко мне. Чёрт, мозг цитирует Таноса из Вселенной Марвел⁈
«Твою ж мать, — мысль прошивает сознание. — Я помню. Помню всё. Каждую чёртову секунду!»
Сидя за рулем, я тяжело дышал, точь только что вынырнул из глубоких вод. Чуть не утонул! Голова всё ещё гудела от воспоминаний, но теперь… теперь всё стало ясно, как после грозы.