Вот такое вот возвращение в мир.
Так и тянулось время.
Все, кого встречал, были до жути вежливы, молчаливы и предсказуемы. Ни одного намёка на моё прошлое, ни одной зацепки. Все явно старались оградить меня от любых попыток спросить, кем я был и что делал раньше. Не удивлюсь, если все тут дали обет молчания.
В вечер воскресенья меня, скажем так, выписали. Дали витаминки. И полусонного куда-то повезли. Кажется в жилое крыло особняка. Вроде. Кажется, я реально какой-то наследник из богатой семьи. Жесть. Выходит попал ты, Казума. При чём не в больницу, а сразу в сказку. С медицинским уклоном. Стоило почувствовать мягкую постель, как уснул, забывая про все эти уколы и дурманящие лекарства. Отдых — единственное чего хотелось…
Проснулся я от щебета птиц. Постой-ка, птицы? Где верный будильник, который обычно сражался за моё пробуждение как самурай с демонами? Или это просто больная фантазия?
Открыв глаза, первым делом уставился на потолок — высокий, с какой-то вычурной лепниной и массивными деревянными балками. Вот это хоромы.
Медленно осмотрелся. Просторная комната, залитая мягким солнечным светом. Простыни слишком мягкие, подушки неприлично пухлые, и… что за бесовский пейзаж за окном⁈ Сакуры с девственной майской листвой, каменный пруд, дорожки — я за ночь телепортировался в японскую версию какого-то дворца⁈
— Казума-сама, — раздался откуда-то нежный женский голос.
Я напрягся. КАЗУМА-САМА? Серьёзно⁈
— Я вхожу.
Куда⁈
На пороге возникла незнакомка. Фух. Вошла просто в комнату. А то уже перепугался, прикрыв рукой зад.
Девушка оказалась лет двадцати, не больше, в традиционной униформе горничной: отглаженное чёрное платье, белоснежный передник, аккуратно собранные волосы. Идеальная осанка, что могла бы посрамить балерину. Лёгкий поклон, мягкая улыбка — всё словно из учебника по «Как быть профессиональной служанкой».
— Доброе утро, Казума-сама.
— Эм, утро, — промямлил я, всё ещё пытаясь понять, не снится ли всё это.
— Прошу прощения за беспокойство, но вам пора вставать, — продолжила она тем же безупречно вежливым тоном. — Господин Изаму хотел бы, чтобы вы придерживались нового распорядка.
Я хмыкнул, пытаясь выглядеть невозмутимо.
— Новый распорядок, да? Скажите, мне в нём случайно не надо кланяться по сорок раз на дню? С моей болью в спине такое, вряд ли, осуществимо.
Девушка едва заметно улыбнулась, вероятно ожидала чего-то подобного.
— Нет, Казума-сама. Но вам предстоит завтрак с господином, а перед этим умывальные процедуры.
— Умывальные процедуры? Вы же не хотите сказать, что будете…
— Сопровождать вас, чтобы всё прошло безупречно, — спокойно закончила она, будто мы обсуждали погоду.
Чтоб меня… Они мне в медицинском блоке пытались чуть ли не зад подтирать, неужели кошмар продолжится?
— Безупречно? Я вроде бы с этим справлялся сам. Память хоть и потеряна, но навыки при мне.
Она выдержала идеальную паузу, затем ответила:
— Господин Изаму пожелал, чтобы мы окружили вас всем необходимым комфортом.
«Комфортом», значит. Сложно сказать, что было менее комфортным: её профессиональная вежливость или мои собственные мысли, которые метались, как перепуганные хомячки в колесе.
— Ладно, ведите, — наконец сказал я, вставая с кровати.
Она направилась к двери, и я заметил, как краем глаза проверяет, действительно ли я следую за ней.
«Окружить комфортом». А я-то, наивный, думал, что комфорт — это когда никто не трогает тебя с утра пораньше.
Мы шли по коридору, и я не мог отделаться от ощущения, что попал в какой-то элитный отель. Гладкие деревянные панели на стенах блестели так, словно их полировали каждый час, свитки с каллиграфией висели под идеальным углом, а вазочки с цветами, кажется, расставляли по линейке. Всё выглядело так, будто я очутился в музее японских традиций, а не в жилом доме.
— Это точно мой дом? — пробормотал я себе под нос.
Девушка, видимо, обладавшая суперслухом, тут же обернулась:
— Вы здесь жили в детстве, Казума-сама.