Зададим вопрос в духе Борна (см. его книгу «Физика в жизни моего поколения», стр. 432—433): соответствует ли картина мира современной физики диалектическому материализму? Подчеркнём прежде всего мысль, что физическая картина мира отражает объективно реальный мир. С этим утверждением — с некоторыми оговорками и дополнениями, о которых речь пойдёт ниже, — согласен Борн. Но разве такое утверждение не означает, что картина мира физики является материалистической? Признак материалистического характера картины мира отнюдь не равносилен признанию обязательности для всех времён картины мира физики механической, или электромагнитной, или, скажем, современной квантоворелятивистской. Физическая картина мира как движущейся материи изменяется с развитием физической науки, прогрессом естествознания — именно это отстаивает диалектический материализм. Последний и есть единственно верная философия и метод современной физики, как показал ещё Ленин в начале нашего века и подтверждает развитие теории относительности и квантовой теории.
В последнее время материализм и диалектика всё больше и больше привлекают внимание естествоиспытателей всего мира — об этом можно заключить по опубликованным трудам, по сообщениям многих из них на научных конгрессах, по рецензиям и откликам на работы марксистов; однако идеологические предрассудки и классовая предубеждённость, вся социальная обстановка в капиталистических странах препятствуют известной части западных учёных полностью признать значение марксистской философии для естественных наук. К концу своей жизни Борн ознакомился с некоторыми марксистскими сочинениями, в том числе с работами советских авторов. В одном из писем к автору этого послесловия он писал, в частности: «Вообще я не отрицаю, что материалистическая философия содержит много верных и глубоко ценных идей; но против чего я возражаю — и в этом я согласен со многими коллегами здесь на Западе — это претензии, что сегодняшняя марксистская философия есть единственно верная и что она для каждого вопроса имеет определённый ответ. Я думаю, что философия предполагает ознакомление со всеми возможными идеями, их взаимную оценку, нахождение того, что представляется правильным, а что следует обсуждать с другими мыслящими людьми, пока согласишься или отвергнешь их взгляды. Свобода мышления для меня есть одна из величайших ценностей».
Борн, думается, не был знаком с высказываниями Маркса, Энгельса и Ленина о том, что диалектический материализм по самой своей сути отвергает всяческий догматизм и изменяет свою форму с каждым эпохальным открытием в естествознании и общественных науках. Существеннейшая черта марксистской философии — это присущая ей способность к развитию, которая и определяет ту свободу мышления, без которой невозможен прогресс в современной науке и о которой так или иначе писал Борн. С диалектическим материализмом не следует смешивать те изложения, выдаваемые их авторами за диалектико-материалистическую философию, согласно которым выходит, будто у марксистов всегда лежат в кармане готовые решения всех проблем науки.
Если резюмировать сказанное, то приходишь к мысли, что Борн, по существу, ратует за стихийный материализм в физике. Но стихийный материализм совершенно недостаточен для решения философских проблем современной науки, которая вне философии, строго говоря, не может считаться наукой. Борн ищет эту философию и, отвергая традиционные философские учения и новейший позитивизм, находит её в философских идеях физиков, создавших квантовую механику (точнее, в той интерпретации квантовой теории, которую Гейзенберг назвал копенгагенской интерпретацией).
Физик Борн основательно занимался вопросами, не имеющими непосредственного отношения к физической науке; он штудировал книги по гуманитарному знанию, изучал искусство, глубоко размышлял над проблемами культуры (об этом в настоящей книге даётся интереснейший материал). В итоге он пришёл к выводу о разрыве человеческой цивилизации, вызванном открытием научного метода новой (прежде всего квантовой) физикой. Методология естественных наук нашего времени, думает Борн, противоречит всей истории и традициям человечества... Естественнонаучное мышление и гуманитарный образ мышления радикально разошлись. «Нынешние политические и милитаристские ужасы... можно объяснить не как симптом эфемерной социальной слабости, а как необходимое следствие роста науки, которая сама по себе есть одно из высших интеллектуальных достижений», — пишет Борн (гл. «Размышления», стр. 45), возвращаясь к этому и подобным утверждениям на протяжении всей своей книги.