С Борном необходимо согласиться во многом и важнейшем, если, однако, принять во внимание, что к марксизму и его философии сказанное о «разрыве человеческой цивилизации» не имеет ни малейшего отношения. Борн, надо полагать, не был знаком ни с экономическими и социологическими исследованиями основоположников марксизма-ленинизма, ни с марксистскими социологическими работами, иначе он упомянул бы в списке прочитанных им сочинений по гуманитарным наукам также и марксистские произведения. Короче, Борн не знал марксистского учения об обществе и его истории, не знал исторического материализма.
Разумеется, никто из марксистов не собирается предъявлять Борну педантски-школярский счёт. Хочется только подчеркнуть то неоспоримое, на наш взгляд, что Борн в своих порой драматических поисках философии современной эпохи, радикально отличной — как он правильно полагает — от всех традиционных философских систем, всячески обходит тот исторический факт, что такая философия — именно философия марксизма-ленинизма — уже существует. Объективно к этой, а не другой философии ведут работы Борна, в которых он борется за подлинно научное познание, за новую научную методологию, против философской реакции, за победу разума над всяческим мракобесием, за свободное научное творчество.
Каков же фундамент идей Борна, опираясь на который он по-своему отвечает на выдвигаемые им вопросы, «с точки зрения философски мыслящего физика»?
В главе «Символ и реальность» (а также частично в «Размышлениях»), в приложении «Натуральная философия причины и случая» содержатся соответствующие ответы. Мы коротко на них остановимся.
Борн ищет основание для признания объективного содержания в обыденных и абстрактных понятиях (включая понятия неклассической физики). Ещё в классической физике возникал вопрос: откуда следует, что физические утверждения не являются субъективными конструкциями, как достигается объективное знание?
По существу, этот вопрос родствен следующему: откуда я знаю, что «зелёное», которое я вижу, то же «зелёное», которое видите вы, видит любой наблюдатель? Поставленный вопрос — это, собственно, вопрос о том, соответствует ли ощущение «зелёное» чему-то объективному. Он решается положительно в практической деятельности человека: достаточно представить себе водителя автомобиля дальтоником, как ответ напрашивается сам собой. Более того, то обстоятельство, что мы знаем о дальтонизме и в той или иной мере можем избегать его нежелательных проявлений, только подтверждает, что ощущение «зелёное» отвечает объективно реальному.
Разбор такого рода случаев в аспекте проблемы реальности, по сути дела, не отличается от разбора любого физического эксперимента, непосредственной задачей которого является фиксирование макроскопических параметров. Из экспериментов на основе изучения и размышления (когда познавательная сила абстракции становится всё большей) возникают в физике все теории — и классические и неклассические. Обобщая сказанное, беря материал из самых различных областей науки и практики, мы приходим к посылкам материализма (они в своё время были сформулированы В. И. Лениным): единственный источник наших знаний — ощущения, объективная реальность является источником наших ощущений, или, что фактически то же самое, внешний познаваемый мир существует независимо от человеческого сознания[31].
Борн по данному вопросу выдвигает иную точку зрения: «Я не могу другому сказать, что я чувствую, когда нечто называю зелёным, но я могу — и он также может — установить, что когда зелёное двух листьев кажется мне тождественным, то оно кажется тождественным также другому»[32].
Здесь у Борна проводится, по существу, идея, что объективное знание — это не столько нечто такое, чему отвечает объективно реальное, сколько общезначимое. Нет надобности разбирать эту неправильную идею Борна после критики Лениным взглядов Богданова, который определял объективное как общезначимое. С другой стороны, пример с «зелёным» нужен Борну, чтобы обратить внимание на идею инвариантности, применение которой, по его мнению, позволяет решить проблему, как от субъективности перейти к объективному знанию (см. приложение «Натуральная философия причины и случая», стр. 152). Нельзя отрицать важное значение идеи инвариантности в вопросе о переходе от субъективности к объективному знанию, однако основа признания объективного характера физических понятий, утверждений и т. д. заключается не в идее инвариантности: достаточно напомнить, что релятивистские понятия длины и продолжительности соответствуют объективной реальности (это подтверждено ныне прямыми экспериментами), а ведь они не являются инвариантами теории относительности[33].