На четырех человек, сидевших за столом, полагалось две бутылки вина, а так как я не прикасался к вину, меня всегда приглашали составить четверку, с тем чтобы получилось две бутылки на троих. В конце каждого семестра устраивался торжественный вечер, и, кроме портвейна и хереса, подавали шампанское. В такие вечера на меня был особый «спрос».
Я не мог понять тогда, да и сейчас не понимаю, каким образом эти обеды могли в какой бы то ни было степени служить подготовкой к адвокатской профессии. Когда-то на этих обедах бывали лишь немногие студенты, имевшие поэтому возможность разговаривать с присутствовавшими на обеде старшинами корпорации. Это способствовало расширению их кругозора и приобретению внешнего лоска и изысканности. Здесь они совершенствовали также свое ораторское искусство. Все это стало невозможно в мое время, поскольку старшины корпорации сидели за отдельным столом. Обычай постепенно утратил прежнее значение, но консервативная Англия сохраняла его.
Учебный курс был несложным. Адвокатов шутливо называли «обеденными адвокатами». Все знали, что экзамены не имели практического значения. В мое время надо было сдать два экзамена: по римскому праву и по обычному. Имелись учебники, которые выдавались на дом, но почти никто не читал их. Я знал многих, которые поверхностно, в течение двух недель, ознакомились с конспектами по римскому праву, но тем не менее выдержали экзамены. Что касается экзамена по обычному праву, то студенты усваивали предмет при помощи такого же рода конспектов в течение двух-трех месяцев. Вопросы были легкими, а экзаменаторы великодушными. Процент сдавших экзамен по римскому праву обычно колебался от девяноста пяти до девяноста девяти, а сдавших последний экзамен доходил до семидесяти пяти и даже более. Так что мы почти не боялись провалиться на экзаменах, их можно было сдавать четыре раза в году. Таким образом, экзамены не представляли никакой трудности.
Но я сумел сделать их для себя трудными. Я счел необходимым прочесть все учебники. Мне казалось нечестным не читать их. Я потратил много денег на покупку книг. Римское право я решил читать на латыни. Знание латыни, приобретенное мною в период подготовки к вступительным экзаменам в высшее учебное заведение в Лондоне, сослужило мне хорошую службу. Впоследствии это пригодилось мне и в Южной Африке, где заимствованное из Голландии обычное право было основано на нормах римского права. Изучение кодекса Юстиниана значительно помогло мне в понимании южноафриканского права.
Для усвоения английского обычного права потребовалось девять месяцев упорного труда. Очень много времени ушло на чтение объемистой, но интересной книги Брума «Обычное право». Весьма интересным, но довольно трудным для понимания оказалось «Право справедливости» Шелла. Интересной и полезной была книга «Судебные прецеденты» Уайта и Тюдора, из которой рекомендовались для изучения некоторые дела. С большим вниманием я прочел также книги Уильямса и Эдварда «Недвижимость» и Гудива «Движимое имущество». Книгу Уильямса я читал как роман. Припоминаю, что лишь одна еще книга вызвала у меня такой же интерес – «Индусское право» Мейна. Я прочел ее по возвращении в Индию. Но здесь не время говорить о литературе по индийскому праву.
10 июня 1891 г. я выдержал экзамен и получил разрешение заниматься адвокатской практикой. 11 июня мое имя было занесено в официальные списки адвокатов при Верховном суде. 12 июня я отплыл на родину.
Невзирая, однако, на все мои занятия, я был бесконечно беспомощен и полон тревоги. Я не чувствовал себя достаточно подготовленным к юридической практике.
Но о своей беспомощности я расскажу в следующей главе.
XXV. Беспомощность
Стать адвокатом было легко, но заниматься юридической практикой трудно. Я прочел законы, но не знал, как их применять. С большим интересом я штудировал «Принципы законности», но не представлял себе, как правильно применять их в своей деятельности. «Sic utere tuo ut alienum non laedas» (так пользуйся своей собственностью, дабы не наносить ущерба другим) – таков один из этих принципов, но я не знал, как извлечь из него пользу для клиента. Я прочел все судебные прецеденты, основанные на этом принципе, но так и не понял, как я мог бы применять его в юридической практике.
Кроме того, я не изучал индийского права и не имел ни малейшего представления об индусском и мусульманском праве. Я не знал даже, как должен предъявляться иск. Я слышал, что сэр Фирузшах Мехта был подобен льву во время заседаний в суде. Каким образом сумел он научиться этому искусству в Англии? О такой проницательности в юридических вопросах, какой обладал он, я не смел мечтать. У меня даже были серьезные опасения, смогу ли я, занимаясь адвокатской практикой, заработать себе на жизнь.