В результате расходы наши росли. Новые вещи появлялись в доме каждый день. Нам удалось «привязать у своих дверей белого слона» – символ разорительности. Но как достать необходимые средства? Начинать практику в Раджкоте было бы смешно. У меня едва ли были познания квалифицированного вакила, а я рассчитывал, что мне будут платить в десять раз больше, чем ему! Но вряд ли найдется клиент, который будет настолько глуп, чтобы обратиться ко мне. А если бы такой и нашелся, могу ли я присовокупить к своему невежеству надменность и обман, увеличить тяжесть долгов, причитающихся с меня свету? Друзья советовали мне отправиться на некоторое время в Бомбей, чтобы приобрести опыт, поработав в Верховном суде, изучить индийское право и постараться получить какую-нибудь практику. Я согласился и уехал. Организацию своего хозяйства в Бомбее я начал с того, что нанял повара, неопытного, как и сам. Он был брахманом. Я держал себя с ним не как со слугой, а как с членом дома. Он никогда не умывался, но обливался водой. Его дхоти и даже священный шнур были грязными. Он был совершеннейшим младенцем в вопросах религии. Но я не мог рассчитывать на лучшего повара.
– Хорошо, Равишанкар (так звали его), – говорил я ему, – ты можешь не знать, как стряпать, но ведь ты должен знать свою сандхья.
– Сандхья, сэр? Плуг – наша сандхья, а лопата – наш ежедневный обряд. Вот какой я брахман. Я должен жить, пользуясь вашим милосердием, или пахать землю.
Итак, мне предстояло обучать Равишанкара. Времени для этого у меня было достаточно. Я начал частично стряпать сам, экспериментируя с вегетарианскими блюдами английской кухни. Я поставил плиту и стал хлопотать возле нее вместе с Равишанкаром. Пока мы не садились за стол, я не стыдился своей стряпни. Оказалось, что Равишанкара в этом отношении также не терзают угрызения совести, и все было бы хорошо, если бы не одно неудобство: Равишанкар поклялся оставаться грязным и не мыл продукты.
Однако жить на два дома было очень трудно. Не хватало средств, чтобы покрывать постоянно растущие расходы.
Вот как я начал жизнь. Я понял, что профессия адвоката – плохое занятие: много показного и мало знаний. Во мне росло чувство ответственности.
III. Первое судебное дело
Находясь в Бомбее, я начал изучать индийское право и в то же время продолжал свои опыты по диететике. К этому занятию присоединился Вирчанд Ганди, мой приятель. Брат со своей стороны делал все возможное, чтобы обеспечить мне адвокатскую практику.
Изучение индийского права оказалось скучным занятием. Я никак не мог сладить с кодексом гражданского судопроизводства. Иначе, правда, обстояло дело с теорией судебных доказательств. Вирчанд Ганди готовился к экзамену на стряпчего и много рассказывал мне об адвокатах и вакилах.
– Умение Фирузшаха, – не раз говорил он, – основывается на глубоком знании права. Он наизусть знает теорию судебных доказательств и все прецеденты по тридцать второму разделу. Чудесная сила аргументации Бадруддина Тьябджи внушает судьям благоговение.
Рассказы об этих столпах права лишали меня присутствия духа.
– Нередко случается, – добавлял он, – что адвокат влачит жалкое существование в течение пяти-семи лет. Вот почему я избрал карьеру стряпчего. Если вам удастся года через три стать независимым, можете почитать себя счастливчиком.
Расходы мои росли каждый месяц. Я был не в состоянии иметь адвокатскую контору и в то же время готовиться к профессии адвоката, так как не мог уделять занятиям нужного внимания. У меня появился известный вкус к теории судебных доказательств. Я прочитал с большим интересом «Индусское право» Мейна, но все никак не мог решиться вести какое-нибудь дело. Я чувствовал себя невероятно беспомощным, словно невеста, впервые входящая в дом будущего свекра.
Примерно в это время я взялся вести дело некоего Мамибая. Это было мелкое дело. Мне сказали:
– Вам придется заплатить комиссионные посреднику.
Я решительно запротестовал.
– Но даже такой известный адвокат по уголовным делам, как X, зарабатывающий три-четыре тысячи в месяц, тоже платит комиссионные.
– Мне незачем подражать ему, – возражал я. – С меня достаточно и трехсот рупий в месяц. Отец зарабатывал не больше.
– Теперь другие времена. Расходы в Бомбее чудовищно выросли. Надо быть практичным.
Но я был непреклонен. Я не заплатил комиссионных, тем не менее получил дело Мамибая. Оно было очень простым. Гонорар свой я определил в тридцать рупий. Дело, по-видимому, не могло разбираться дольше одного дня.