Это было совсем небольшое местечко. Я зашел на почту и очень обрадовался, повстречав там индийских клерков. Мы разговорились. Я увидел также африканцев и попытался разузнать, как они живут, что меня очень интересовало. На все это ушло некоторое время.
Несколько знакомых мне уже пассажиров с палубы сошли на берег, чтобы приготовить себе еду и спокойно поесть. Когда я встретил их, они уже собирались вернуться на пароход. Мы все сели в одну лодку. Прилив в гавани достиг максимума, а лодка была перегружена. Сильное течение не позволяло удерживать лодку у трапа. Едва она касалась трапа, как течение относило ее прочь. Был уже дан первый гудок к отправлению. Я нервничал. Капитан со своего мостика наблюдал за нами. Он приказал задержать пароход на пять минут. У судна появилась еще одна лодка, которую он нанял для меня за десять рупий. Я пересел в нее. Трап был уже поднят, поэтому мне пришлось подняться на палубу по веревке, после чего пароход тотчас отплыл. Другие пассажиры остались за кормой. Теперь я оценил предостережение капитана.
После Ламу корабль зашел в Момбасу, а затем в Занзибар. Стоянка здесь была долгая – восемь или десять дней, а затем мы пересели на другое судно.
Капитан питал ко мне большие симпатии, но они приняли нежелательный оборот. Он пригласил своего приятеля-англичанина и меня составить ему компанию во время прогулки, и мы отправились на берег в его лодке. Я не имел ни малейшего представления о цели прогулки. А капитан и не подозревал, что за невежда я в таких делах. Сводник повел нас к негритянским женщинам. Каждого провели в отдельную комнату. Сгорая от стыда, я стоял посреди комнаты. Одному Богу известно, что должна была думать обо мне несчастная женщина. Когда капитан окликнул меня, я вышел таким же невинным, каким и вошел. Он понял это. Сначала мне было очень стыдно, но так как я не мог думать о случившемся иначе как с отвращением, то чувство стыда исчезло, и я благодарил Бога, что вид женщины не побудил меня к худшему. Слабость моя вызвала во мне негодование. Мне было жаль себя за то, что я не нашел мужества отказаться войти в комнату.
Это было уже третье в моей жизни злоключение такого рода. Должно быть, многие невинные юноши впали в грех из-за ложного чувства стыда. Я не мог считать своей заслугой, что вышел неоскверненным. Я заслуживал бы уважения, если бы отказался войти в эту комнату. За свое спасение я должен всецело благодарить Всемилостивейшего. Этот случай укрепил мою веру в Бога и до некоторой степени научил преодолевать ложное чувство стыда.
Поскольку мы должны были пробыть в порту неделю, я снял комнаты и, бродя по городу, узнал много интересного. Только Малабарское побережье может дать какое-то представление о роскошной растительности Занзибара. Меня поразили гигантские деревья и размеры плодов.
Следующим портом назначения был Мозамбик, оттуда к концу мая мы прибыли в Наталь.
VII. Некоторые впечатления
Портовым городом провинции Наталь является Дурбан, его называют также Порт-Наталь. Там и встретил меня Абдулла Шет. Когда пароход подошел к причалу и на палубу взошли друзья и знакомые прибывших, я заметил, что с индийцами обращались не очень почтительно. Я не мог не обратить внимания на то, что знакомые Абдуллы Шета проявляли в обращении с ним какое-то пренебрежительное высокомерие. Меня это задело за живое, а Абдулла Шет привык к этому. На меня смотрели с некоторым любопытством. Одежда выделяла меня среди прочих индийцев. На мне был сюртук и тюрбан наподобие бенгальского пагри.
Меня провели в помещение фирмы и показали комнату, отведенную для меня рядом с комнатой Абдуллы Шета. Он не понимал меня. Я не мог понять его. Он прочел письма, которые я привез от его брата, и недоумение его возросло. Он решил, что брат прислал к нему «белого слона». Моя одежда и манеры поразили его, он подумал, что я расточителен, как европеец. Какого-нибудь определенного дела, которое он мог бы мне поручить, не было. Процесс происходил в Трансваале. Немедленно посылать меня туда не было смысла. Да он и не знал, в какой мере можно положиться на мое умение и честность. Ведь его самого не будет в Претории, чтобы наблюдать за мной. В Претории находились ответчики, и, насколько ему было известно, они могли предпринять попытки воздействовать на меня в нежелательном направлении. Но если мне нельзя доверить работу в связи с процессом, то что же мне можно было поручить, ибо все остальное гораздо лучше выполнят его служащие? Если клерк ошибется, его можно призвать к ответу. Можно ли сделать то же самое в отношении меня, если мне случится допустить ошибку? Таким образом, если мне нельзя поручить работу в связи с процессом, то от меня вообще не будет никакого проку.