– Ганди, – воскликнул он, – я знаю одно: если мы позаботимся о фактах, закон позаботится о себе. Давайте глубже вникнем в факты, – и посоветовал мне продолжить изучение дела, а затем вновь прийти к нему.
При новом исследовании фактов я увидел их совершенно в новом свете, раскопал также старое южноафриканское дело, имевшее отношение к данному случаю. Обрадованный, отправился к мистеру Леонарду и все рассказал ему.
– Прекрасно, – сказал он, – мы выиграем дело. Только надо знать, какой судья будет рассматривать его.
Когда я готовил дело Дады Абдуллы к процессу, я не понимал до конца первостепенного значения фактов. Факты подразумевают истину, и если мы придерживаемся истины, закон, естественно, приходит нам на помощь. Я видел, что в деле Дады Абдуллы факты действительно очень вески и что закон обязан быть на его стороне. Но вместе с тем я видел, что эта тяжба, если в ней упорствовать, разорит обе стороны – истца и ответчика, которые были родственниками и земляками. Никто не знал, как долго может тянуться процесс. Если допустить, чтобы дело решалось в суде, оно могло бы продолжаться до бесконечности и без всякой пользы для сторон. Обе стороны, следовательно, желали немедленного прекращения дела, если это возможно.
Я посоветовал Тайибу Шету согласиться на третейский суд и рекомендовал переговорить об этом с его адвокатом. Я намекнул, что, если найти арбитра, пользующегося доверием обеих сторон, дело быстро закончится. Гонорар адвокатов рос столь стремительно, что вполне мог пожрать все средства даже таких состоятельных купцов, какими были клиенты. Дело требовало от них так много внимания, что не оставалось времени для другой работы. Между тем возрастала взаимная недоброжелательность. Я чувствовал отвращение к своей профессии. Как адвокаты, поверенные обеих сторон обязаны были выискивать пункты закона в поддержку своих клиентов. Я в первый раз понял, что выигравшая сторона никогда не возмещает всех понесенных расходов. Согласно предписанию о судебных гонорарах существовала твердая шкала судебных издержек, допустимых в расчетах между сторонами, но издержки в расчетах между клиентом и адвокатом были значительно выше. Я чувствовал, что мой долг состоит в том, чтобы помочь обеим сторонам и привести их к примирению. Я прилагал все усилия, чтобы добиться компромисса, и Тайиб Шет наконец согласился. Стороны избрали третейского судью, перед которым изложили свои доводы, и Дада Абдулла выиграл дело.
Но это не удовлетворило меня. Если бы мой клиент потребовал немедленного выполнения решения, Тайиб Шет был бы не в состоянии уплатить всю присужденную сумму, а у порбандарских меманцев, проживавших в Южной Африке, существовал неписаный закон, что смерть предпочтительнее банкротства. Тайиб Шет был не в состоянии уплатить полную сумму примерно в тридцать семь тысяч фунтов стерлингов и судебные издержки, но намеревался уплатить всю сумму до последнего паи: ему не хотелось, чтобы его объявили банкротом. Оставался только один выход. Дада Абдулла должен был разрешить ему платить сравнительно небольшими взносами. Он оказался на высоте и рассрочил платежи на весьма продолжительный период времени. Мне было труднее добиться этой уступки, чем уговорить обе стороны согласиться на третейский суд. Но теперь они были довольны исходом дела, а общественный престиж каждого из них вырос. Моей радости не было предела. Я научился правильному применению закона. Я приобрел умение находить лучшие свойства человеческой природы и завоевывать сердца людей. Я понял, что настоящая задача адвоката заключается в том, чтобы примирить тяжущиеся стороны.
Этот урок неизгладимо врезался мне в память, и в течение последующих двадцати лет моей адвокатской практики я имел сотни случаев, когда мне удавалось заканчивать дела частным соглашением. При этом я не потерял ничего – даже денег и, конечно, души.
XV. Религиозный фермент
Теперь пора снова вернуться к тем переживаниям, которые я испытал, вращаясь среди друзей-христиан.
Мистер Бейкер стал беспокоиться о моем будущем. Он взял меня с собой на веллингтонское моление. Протестантские христиане устраивают такие собрания раз в несколько лет с целью религиозного просвещения или, говоря иначе, самоочищения. Это собрание можно назвать религиозным восстановлением или возрождением. Веллингтонское моление было как раз такого типа. Председательствовал известный богослов города преподобный Андрю Меррей. Мистер Бейкер надеялся, что атмосфера религиозной экзальтации на молении, а также энтузиазм и ревность молящихся неизбежно приведут меня к принятию христианства.