Месяц спустя она умерла. Я был рядом с ней и держал ее за руку, уходила. Она болела уже много месяцев и под конец очень сильно страдала, она сказала: «Все в порядке, Эдди, я вижу, как твой дедушка встречает меня».
За смертью бабушки последовали дни горя и беспорядка. Я не знал, каким путем мне идти дальше по жизни. В это время я часто шел в сарай, ждал, но не получал никакого отклика. Тогда я пошел на кладбище и сел у могил бабушки и дедушки, но мне не приходило ни одного елова, ни одной мысли от них. Тогда я вспомнил, что сказала мне бабушка: «Твоя мать станет твоим лучшим другом и защитником». И я начал все больше и больше разговаривать с ней. Я чувствовал, что сестры, которые были моложе меня, должны получить хорошее образование в школе, и приводил множество аргументов в пользу переезда родителей в город, где у девочек будет намного больше возможностей, и им не придется ходить в школу так далеко. Мы много рассуждали вместе, и наконец было решено, что лучше всего переехать в Хопкинсвилль. Там мои сестры, по крайней мере, могли бы посещать школу, поскольку больше нигде не было школы поблизости, куда они могли бы ходить сами, без сопровождения ־ведь мне нужно было ходить на работу.
Так, в холодный январский день наше скудное имущество было упаковано и погружено в фургон, и мы начали свой путь в небольшой городок. Я вел корову — подарок тети. Мы въехали в дом на Западной Седьмой улице, по соседству с Джоном С. Янгом, занимавшимся скобяными товарами. Позади дома был разбит небольшой сад, находились конюшня и сарай, где мы держали корову, — когда я в очередной раз искал ее, я познакомился с доктором Дуайтом Л. Муди. Девочки пошли в школу.
Каждому члену нашей семьи, имевшему свои симпатии и антипатии, было трудно устроиться в совершенно новом для нас обществе, нелегко налаживать дружеские отношения в совершенно незнакомом месте. Вскоре я устал от этого беспокойства. Моя странная душа испытывала слишком большое напряжение от бесконечной толкотни и гонки, поэтому я вернулся в деревню, чтобы работать у дяди К.Х. Кейси, занимаясь тем, что мне было привычно и знакомо на старой ферме Андерсона. Каждую субботу вечером я приезжал проведать мать, отца и сестер, а по воскресеньям с утра я ходил в воскресную школу.
В субботу домашние рассказывали мне о себе-новых проблемах, новых лицах, новой обстановке. И я понял, что каждый член нашей семьи постепенно меняется. Я очень беспокоился о матери, не говоря уже о новом обществе, в котором я оказался.
Мы испытывали большие трудности с работниками-неграми на ферме, а я не был ни достаточно взрослым, ни опытным, чтобы быть для них полноценным хозяином и надзирателем, поэтому мне было нелегко вписаться в это новое для меня окружение.
Одной из первых работ, которая была мне поручена, была вспашка поля под зерновые. Я взял мула, плуг и поехал один на стоакровое поле (40,47 га). С наступлением темноты я отпряг мула от плуга и поехал на нем назад домой. Я проезжал мимо хозяина и других мужчин, когда заметил, что они смотрят на меня с удивлением, а затем хозяин выбежал и закричал: «Слезай скорей, этот мул убьет тебя. На нем никогда прежде не ездили верхом». Но мул не выказывал никаких признаков недовольства. Несколько дней спустя, когда один из мужчин попытался поехать на этом же муле, он тут же сбросил его на землю и, насколько мне известно, никогда больше и никому не позволял сесть на себя верхом. Больше мне не давали этого мула для пахоты. До сих пор все, кто это видел, не могут понять, почему животное позволило мне сесть на себя верхом в тот вечер.
Я работал на ферме целый год. Восьмого августа, в пятницу днем, была годовщина смерти моей бабушки. Меня послали вспахать поле, чтобы посадить урожай к следующему году, и в этот момент мне явился новый небесный посланник.
Я только-только отобедал и возвращался на поле, ведя четырех мулов, слез с седла, чтобы что-то поправить на плуге, и вдруг услышал голос за спиной. Подумав, что это кто-то с фермы, я ответил на оклик еще до того, как оглянулся. Однако в этот момент я ощутил удивительно приятное чувство неземной легкости, и когда я посмотрел назад, то увидел то, что, как мне показалось, было тем же видением, которое я некогда наблюдал на лесной опушке. На сей раз мне было сказано: «Оставь свой плуг, пойди к матери, ей нужно, чтобы ты оказался рядом. Это очень важно. Иди сейчас же».