После обеда, проводив своих гостей до дверей и вернувшись в гостиную, я обнаружила, что Джон исчез. Разыскивая его повсюду, я наконец нашла его, совершенно голого, в моей постели, курившего сигарету и совершенно уверенного в себе.
Я швырнула ему в лицо его одежду и выгнала вон. Потом в слезах повалилась на кровать и дала себе клятву исправиться.
Все эти потасовки, ложь, обманы не привели ни к чему хорошему. В результате моей нелепой жизни я прошла мимо большой любви, не распознав её.
В 1946 году я гастролировала в Греции, в Афинах. Каждый вечер, когда я уходила со сцены, мне подавали букет, составленный из одних и тех же цветов.
Я заинтересовалась, кто же мне их посылает. И вот, в один из вечеров, «он» пришел. Высокий, с темными вьющимися волосами, благородный и романтичный. Его звали Такис Менелас, он был драматическим артистом.
Как-то он привел меня к подножию Акрополя и заговорил… Луна, пение, доносившееся из города, и голос Такиса, горячий и страстный… Я чувствовала себя как юная девушка на первом свидании.
В течение недели меня переполняла его любовь. Такис умолял: «Останься. Если ты уедешь, я никогда больше не увижу тебя. Останься! Я разведусь ради тебя. Мы поженимся. Останься! Ради твоей славы. Останься со мной в этой чудесной стране». Но я ему не верила. Я сама уже так надругалась над любовью, что не верила больше ни во что, разве только так — в удовольствие.
Мы снова встретились через четыре года. Такис заехал в Париж по пути из Нью-Йорка, где отказался от сказочного контракта, славы и богатства, потому что страшно затосковал по родине.
Мы виделись с ним всего несколько минут. Губы его дрожали, когда он говорил мне: «Я знаю, что ты меня больше не любишь. Но я не могу тебя забыть. Для тебя, в память о тебя, я развелся».
В этот день я поняла, что по собственной вине прошла мимо счастья.
Он напомнил мне о себе ещё раз, во время моей последней болезни. Прислал образок, который я подарила ему на счастье. Он написал: «Он тебе нужнее, чем мне».
А теперь пришло время рассказать вам о человеке, который по-настоящему осветил мою жизнь и, конечно, изменил бы её навсегда, если бы смерть не прервала наши удивительные отношения. Вы понимаете, конечно, что речь идет о знаменитом чемпионе по боксу, Марселе Сердане.
Моя соперница — смерть
Я начала говорить о нем и остановилась, потому что мне это слишком тяжело, несмотря на время, несмотря на все, что потом прошло через мою жизнь, принося то радость, то горе.
И даже несмотря на мою последнюю любовь, такую неожиданную, такую живительную. Мой мальчик, мой муж, Тео, думаю, поддержит меня в последний мой час.
Но все-таки хорошо, что я говорю сейчас об этом: обо мне и Марселе Сердане.
Это удивительная, несравненная история любви. Любви, которая пришла ко мне в тридцать лет и одним ударом смяла мое прошлое: печальные интрижки, драки и мимолетные приключения.
Мое прошлое, сколько ночей оно не давало мне спать! Длинная вереница лиц, неотвязно преследующая меня; мой отец, заставляющий меня петь на улицах; его любовницы, то ласкавшие, то колотившие меня; Малыш Луи — мой первый возлюбленный; Альберт — сутенер с площади Пигаль, с которым я жила; Лепле — владелец «Джернис», в чьем убийстве меня обвиняли; и Раймон Ассо, и Поль Мерисс, и все мужчины, которыми я забавлялась или которые дурачили меня…
И все это далеко не всегда было красиво…
Вот почему мне необходимо сегодня говорить о Марселе и обо мне. Я хранила молчание об этих двух годах моей жизни. Я не могла даже думать о них.
Но я не хочу умереть, пока не скажу истинную правду о нем и обо мне.
Чего только не говорили про нас! Нас выслеживали, за нами подглядывали. Рассказывали отвратительные вещи. Меня обвиняли, что я украла мужа у жены и отца у детей.
Многие дорого бы дали, чтобы узнать про нас всякие подробности, и, не имея этой возможности, выдумывали что попало.
Теперь я вам расскажу всю правду о нас.
Да, я любила Сердана. Больше того, я обожала его, как бога! Чего только я не сделала бы для него!
Я хочу, чтобы он жил в памяти людей. Я хочу, чтобы все знали, какой он был великодушный, какой удивительный.
Я хотела бы закричать на весь мир: «Марсель Сердан преобразил мою жизнь!»
До него я была ничто. Нет, простите, я была знаменитой певицей, даже очень знаменитой. Но в моральном отношении я была ничто. Я считала, что жизнь лишена всякого смысла, что все мужчины — скоты, что остается только хохотать, петь и валять дурака, ожидая смерти. И чем раньше, тем лучше.
Один только Раймон Ассо пытался открыть мне иное существование. Но я его бросила, он был недостаточно силен, чтобы удержать меня. По правде говоря, я не любила его, просто мне нужна была его помощь.
Марсель вновь научил меня жить. Он вырвал из меня горькое жало безнадежности, отравляющее мне душу и тело. Он открыл мне радость, ясность и нежность существования. И весь мир осветился для меня.
Я вспоминаю, сколько людей, расположенных ко мне, спрашивали меня тогда: «Как вы можете любить боксера? Это же просто грубое животное?»
Грубое животное, которое могло давать им уроки великодушия!
Кстати сказать, я тоже не сразу распознала его.
Сначала он показался мне скупым. А скупость я считаю самым отвратительным пороком. И дело не только в деньгах, а… во всем поведении. Кто скуп на деньги, тот и сердцем скуп.
Бедный Марсель! Ему просто не хотелось в нашу первую встречу пускать мне пыль в глаза.
Это было в 1947 году в Нью-Йорке. Нас представили друг другу на каком-то коктейле. Марсель готовился к своему первому матчу в Америке, я была поглощена своими репетициями.
Нас было двое французов в Нью-Йорке. Двое французов, без друзей, погибавших от скуки.
Это должно было случиться. Марсель Сердан позвонил мне в «Уолдорф-Асторию» и пригласил пообедать. Я не заставила себя долго упрашивать.
Довольная и гордая, я быстро привела себя в порядок, надела свое лучшее платье. Марсель зашел за мной и сказал: «Идемте скорей, я голоден как волк». Я подумала: «Хорошо! Мы пойдем, наверное, в шикарный ресторан, устроим пирушку».
По дороге я семенила рядом с ним, громадным, как зеркальный шкаф. Вдруг он толкнул какую-то дверь и ввел меня в самую невзрачную забегаловку.
Сидя на табуретках перед стойкой, мы ели «пастрами» — переваренное сухое мясо. Потом он предложил мне стакан пива и порцию мороженого. Все это стоило ему сорок центов.
После обеда я съязвила: «Вам не грозит разорение, когда вы приглашаете на обед своих друзей». Это могло его обидеть, но он только немного удивился и, улыбнувшись, сказал: «А что нам мешает!» И повел меня в один из самых изысканных ресторанов Нью-Йорка — «Ле Гурме».
Там мы пообедали второй раз. Уже как следует!
По-настоящему я узнала Марселя только в следующую нашу встречу, спустя несколько месяцев, в Париже. Я встретила его на улице в довольно странном обществе: он вел под руку своего приятеля. Но это был не совсем обычный приятель… Араб, почти слепой. Меня это заинтриговало. Я проводила их и таким образом узнала целую историю. Этот несчастный был другом детства Сер-дана. Марсель решил спасти его от слепоты. Он вызвал его в Париж из Касабланки, оплатив все расходы на путешествие и на нужды больного. И теперь каждое утро провожал друга к врачу. Он окружил его любовью, подбадривал.
Я никогда не видела никого, кто бы с такой безграничной преданностью, с таким желанием помочь относился к другому человеку. И Марсель добился чуда.
Когда он провожал своего друга на самолет, улетавший в Африку, друг был здоров. К нему вернулось зрение!