– Тогда понятно, почему я потерял память. Какой я... – мне было тяжело подобрать слова.
Дальше все молчали. Женщина так и не смогла притронуться к еде. Папа же, доев, подождал пока доем я, а потом увел за собой и указал на мои старенькие кроссовки. Я обулся, а потом вышли на улицу, оказавшись в районе “Американской Мечты”. Множество двухэтажных частных домов с обязательной припаркованной рядом машиной. Все чисто и опрятно. У нас же на парковочном месте перед гаражом стоял старенький хетчбэк. Марку я узнать не смог, такой у нас точно не было. Хотя в этом нет ничего удивительного, и так ясно что я попал в другой мир.
Я занял переднее пассажирское место и стал отвлечённо наблюдать за попытками отца завести машину. С каждой неудачей его лицо становилось всё более угрюмым.
– Старая колымага, сраный кризис, сраные наркотики… – тихо, но весьма эмоционально выругался отец. Когда машина завелась, то отец легко вырулил задним ходом на дорогу и спокойно поехал дальше.
Ехали мы молча. Судя по мелькающим за окном видам, на дворе шестидесятые-восьмидесятые. Хотя могу и ошибаться, в конце концов с этим периодом я знаком только по фильмам. Но раз нигде не видно спутниковых тарелок, то я определённо не во времени спутникового ТВ и тем более интернета.
До больницы мы доехали минут за десять, а потом ждали свою очередь к дежурному терапевту. Больница выглядела классически. Кирпичное здание, внутри много света и постоянно куда-то бредущий персонал больницы, ещё множество людей в приемном покое.
Отец выглядел очень уставшим. Иногда он украдкой смотрел на меня, но ничего не говорил. В его глазах читалось: “Как мне все надоело”.
– И как давно я наркоман? – спросил я у отца. Мужчина устало посмотрел в стену.
– Года два. Ты иногда пропадаешь неделями. Уже не пытаюсь искать тебя, когда ты исчезаешь в неизвестном направлении. Хотя и впустил тебя вчера, несмотря на нежелание Веллы. Уже стыдно смотреть в глаза соседям. – он всё смотрел в одну точку, пока рассказывал о моей зависимости. – Тебе где-то на улице просто так дали дозу и понеслось. У нас в городке эпидемия героина, его откуда-то массово завозят или варят прямо здесь.
– Понятно. Мне двадцать пять? – скорее всего я несовершеннолетний. Братья и сестра выше меня, да и сидят за столом все определённо по возрасту.
– Мне сто девять. Велле сто один. Тебе двадцать пять. Старшему в этом году сорок исполнилось. Он сейчас воюет в Котуне по призыву. Второму тридцать пять, он снова не поступил в колледж и всё хочет пойти за старшим на войну. Ован твой третий брат из четырех. В этом году он будет в предпоследнем классе. Салли, твоей сестре, двадцать восемь. Почти все уже студенты. – отец рассказал всё это весьма неохотно. Мрачнее всего он был пока рассказывал про самого старшего брата. Он определённо беспокоится за него сильнее всего.
“Сколько же тут люди живут? Эволюция тут точно пошла иначе”.
– Если хочешь, можешь закрыть меня в наркологии.
Он очень тяжело выдохнул и взглянул на меня.
– Ты уже два раза сбегал, а деньги я не печатаю. – отец потер переносицу. – Я не хочу разговаривать, Сони. Ради Дайна, давай просто помолчим. У меня море дел и проблем, ещё и ты моя ходячая головная боль. – он открыл журнал и начал читать.
Мне было нечего ответить, поэтому я закрыл рот и стал ждать. Заметив лежащий рядом журнал, я взял его и начал читать, чтобы скоротать время. Моё внимание привлекли статьи о войне в Котуне, похожей на Вьетнам, где идёт война против людей с крысиными ушами и хвостами. Ещё я прочитал про местных звезд, премии по литературе этого года и кризис 65-ого года, эхо которого все ещё шатает экономику. Героиновую эпидемию, СПИД, хиппи с антивоенными протестами. Про четырёхпартийную систему и о последствиях отмены сегрегации эльфов, орков, зооморфов и других рас. Судя по всему, я нахожусь в каких-то фэнтезийных Соединенных Штатах Америки. Магии я правда не заметил, но это, возможно, пока что.
Через два часа очередь добралась до нас и мы попали к терапевту. За это время моё самочувствие ухудшилось. Чтобы не злить отца я не подавал виду, но у меня определенно началась ломка.
Мы зашли в кабинет. Белая плитка, окно, стол, кушетка и всякие медицинские инструкции на стенках, пара шкафов с лекарствами.
– У него ломка. – констатировал врач с первого взгляда. – Потеря памяти это не исключение при наркомании. Я и не такое видел и слышал от других немало “веселых” историй. – сообщил нам пожилой доктор, что покуривал сигарету прямо в кабинете во время приёма. Папа тоже сидел с сигаретой и рассказывал про утренние события, на что доктор ответил, что причиной может быть повреждения мозга или стресс.